В коридоре стоял Адар. Ретт глянул на него зло. Подслушивал! Хотя какая разница, деогенса явно введет его в курс дел. Оборотень спокойно выдержал гневный взгляд. Ретт ушел.

Жан был в лаборатории, продолжал убираться и паковаться.

— Как прошло? — спросил он с порога. Ретт несколько мгновений не мог найти слов.

— Хорошо. Выезжаем через три дня. — выдавил он из себя.

— Она отпустила тебя? Поразительно! Я, признаться, думал нам придется бежать темной ночью.

— Приставила своего человека, но отпустила. Так что… Едем как планировали, с официальным визитом в стаю Рабах.

— Браво, Ретт. Не думал, что все пройдет так гладко. Ты меня поражаешь! Я думал, что деогенса ни за что не разрешит разорвать помолвку, но видимо истинные пары действительно значат для волков много, да?

— Да. — буркнул Ретт. Он и сам не знал отчего решил промолчать про помолвку. Он хотел спасти Тесс, а дальше… Теперь дальше ему не хотелось загадывать.

Джае Рабах было девятнадцать лет, когда ее мир рухнул и она прекрасно помнила этот момент.

В высоких золоченых подставках в виде цветов курились палочки благовоний. На ленивом, едва залетающем с улицы ветерке мелодично позвякивали колокольчики, венчающие легкие занавеси. Дом стаи дремал в полуденный июньский зной.

Джая, сидя на мягкой подушке на полу, обновляла хитар на ногах — ритуальный рисунок хной, который полагалось носить весь июнь, чтобы почтить павших в битвах за северные горы в Великой войне. Уже тысяча лет минула, но традиция была жива, потому что нравилась девушкам. Каждый июнь все разрисовывали ноги и носили легкие едва прикрывающие стопу сандалии. Маркия с ее жарким климатом позволяла не думать об обуви вовсе, но бегать босиком Джае запретили еще в тринадцать. Не положено старшей дочери стаи и так далее и так далее.

Она подула на хну, и нетерпеливо постучала по полу ногами, дожидаясь, когда корочка тонких линий засохнет и отвалится. Джая могла позволить себе любую самую искусную мастерицу, которая превратила бы ее ноги в предмет искусства и зависти других девушек, но ей жаль было тратить на это время. Осознание собственной красоты давало ей возможность пренебречь некоторыми дамскими ухищрениями. Джая не слишком любила разнеженность и леность женской половины дома и частенько тайком пробиралась на мужскую, чтобы побегать по лесу с мальчишками стаи.

Вот и сейчас она обновила свой простенький рисунок — солнце на подъеме и тонкие линии с точками вокруг. Традиция соблюдена, никто не скажет что она пренебрегает, но и сидеть у мастерицы три часа кряду нет нужды.

Открылась дверь, Джая подняла голову. Сердце ее неистово, как и всегда при его появлении, заколотилось в груди. Фарух.

Он был в светло-сером кафтане, искусно расшитом мельчайшими бусинками и жемчугом. Темная борода аккуратно подстрижена, черные глаза сверкают, вся правая сторона лица раскрашена темно-коричневым замысловатым узором, свидетельствующем, что оборотень взял на себя службу перед стаей. Такой носили все телохранители и доверенные волки отца. Если кто-то просто давал себе обет, то частенько разукрашивал правую сторону лица и не смывал рисунок, пока не исполнял его. Мягкими как у кошки шагами ее телохранитель, друг и как она надеялась, будущий супруг, подошел к ней.

— Здравствуй, — Джая наклонилась обратно к ногам, скрывая вспыхнувшее лицо за темными волосами.

— Приветствую, старшая дочь.

Джая наморщила носик. Ненавидела, когда он обращался к ней так официально. Уж лучше Джая-да, то есть госпожа Джая, хоть и уважительно, но хотя бы по имени.

— Ты опоздал, Фарух-дан. Чем ты занимался все утро?

— У меня были неотложные дела. Личного характера.

Джая встревоженно вскинула голову.

— Что-то с твоей мамой?

— Нет, милосердная, моя мать в порядке.

— Твои сестры?

— Духи благосклонны к ним, все в порядке.

— Тогда что же за личные дела?

Он молчал, глядя на нее как-то задумчиво, и Джая затрепетала. А что если он наконец признается ей? Что если его личные дела, это наконец то, что он поговорил с ее отцом. Попросил ее руки.

Тюбик с хной опасно задрожал в ее ладони. Джая миллион раз представляла этот момент. Она влюбилась в Фаруха как ей казалось с первого дня их знакомства. Ей было двенадцать, и к ней приставили двадцатилетнего, сильного и очень талантливого в волчьих умениях телохранителя.

Он был с ней добр и предупредителен, легко переносил капризы и не обижался на подначки. А еще он был красив, как войны древности на гравюрах. В его глазах мерещилась южная непроглядная ночь, в улыбке — обещание вечного счастья. Джая втрескалась в него по уши и естественно ждала, что чувства найдут отклик. В ее мечтах она уже подарила ему троих крепких сыновей, не говоря уже обо всем предшествующем. Но Фарух никак не проявлял свои чувства. В том, что они были, Джая не сомневалась ни на секунду. Как могло не быть? Она самая красивая и самая сильная волчица в стае. И ее тянет к нему, а значит они та самая Назначенная духами пара. Просто он не так знатен и богат и сомневается, что она, первая красавица стаи, отдала свое сердце ему. А еще она помолвлена с каким-то Шефердом, но разве это может стать преградой? Отец разорвет помолвку и дело с концом. Она даже не видела этого Шеферда. Она любила Фаруха И стоит только ему открыться — и она признается во всем, не будет томить его. И Джая терпеливо ждала, когда же ее любимый решится разрушить стену условностей между ними. Ждала… и ждала…

Джая была очень довольна, что ее суженый нашелся в своей стае. Ей вовсе не хотелось уезжать из родной Маркии в чужую страну, учиться чужой жизни и обычаям. Фарух был идеальным возлюбленным и она со всей страстью в него влюбилась. И вот счастливый день настал. Наконец он признается ей в своих чувствах!

Джая снова опустила глаза, как и полагается трепетной девушке в такой момент. Огладила полосочки хны на своих маленьких изящных стопах.

«Вот и оно! Вот и оно!» — стучало ее сердце в радостном предвкушении.

— Я говорил с вашим отцом. Просил его разрешения на брак. — сердце Джаи остановилось и неистово заколотилось вновь. — Я нашел свою волчицу.

Она подняла на него глаза, ожидая встретиться с ним ликующими, далекими от любого притворства и скромности взглядами.

Фарух с мечтательной улыбкой смотрел в окно.

Джая обиженно насупилась. Признаваясь в любви и прося ее руки, следовало бы смотреть на нее, разве нет?

— Ее зовут Елейна. — он таки повернулся к Джае. Та мигом прилепила на лицо улыбку.

— О! — сказала, потому что он ждал, что она что-то скажет.

— Она из стаи Валис, из Аркадии.

— Где ты ее встретил?

— Прямо здесь. Она путешествовала со своими братьями по Маркии.