Путь домой не самый легкий или короткий, но самый безопасный. Идя напрямую, можно было бы сократить его на два дня. Но прямой путь ведет на север через Самарию, а самаряне известны своей ненавистью к иудеям, и на горных перевалах поджидают неосторожного путника банды разбойников, в чьих сердцах национальная неприязнь удачно служит корысти.

Так что караван обходит Самарию стороной. Кружной путь труден: источников пищи и воды по дороге немного, по обочинам пустыня сменяется горами и диким лесом. Но в толпе бояться нечего, да и все здесь друг друга знают: ведь эти люди вместе ходят в Иерусалим и обратно каждый год. Паломники приглядывают друг за другом и за детьми. Если ребенок на закате отобьется от родных, его накормят, дадут переночевать, а утром отправят искать родителей.

Мария и Иосиф считают, что именно это произошло с Иисусом. Он мальчик обаятельный и общительный, легко сходится с людьми, и нечего удивляться, что прошлой ночью его не было с ними у костра. Должно быть, заболтался с какими-нибудь старыми или новыми друзьями – но утром обязательно появится!

Но наступает утро, за ним и день. Полуденное солнце ярко светит с небес, и Мария с Иосифом вдруг понимают, что уже очень долго не видели Иисуса.

В поисках потерянного сына они обходят весь караван. Все больше тревожась, расспрашивают всех и каждого: не приметил ли кто? Нет, кажется, ни один человек не видел Иисуса с тех пор, как бесконечная колонна путников вышла из Иерусалима.

Мария и Иосиф понимают, что сын не просто потерялся: очень вероятно, что он остался в городе.

Выбора нет: они поворачивают назад. Придется снова пройти пешком весь путь до Иерусалима, снова поклониться римлянам, если понадобится. Главное – найти Иисуса.

Встревоженным родителям невдомек, что пока им беспокоиться не о чем. Верно, их сына ждет поистине ужасная судьба; но ужасы еще впереди.

ИЕРУСАЛИМ

23 МАРТА, 7 ГОД Н.Э.

ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ

Долгий путь Марии и Иосифа назад в Иерусалим, на поиски Иисуса, наконец окончен. Теперь нужно его найти – где-то в шумном многолюдном городе, среди торговцев, солдат и путешественников со всех концов земли.

Тем временем Сын Божий (этим именем Иисус сегодня назовет себя впервые) в восторге, словно зачарованный, слушает беседу нескольких иудейских ученых об их общей вере.

Двенадцатилетний Иисус из Назарета сидит в тени великого Храма, на террасе близ Зала из тесаного камня, где собирается всемогущий Синедрион. Совсем недавно на этом самом месте праздновали Пасху бесчисленные паломники: собравшись плотной толпой на террасе и ступенях, ведущих вниз, они слушали поучения мудрецов и храмовых священников. Но, несмотря на духовную значимость этого момента, иудеи ни на секунду не забывали о том, что за ними, в поисках малейших признаков неповиновения, внимательно следят римляне, солдаты императора Цезаря Августа.

Но теперь пилигримы начали долгий путь к дому, а солдаты вернулись к себе на квартиры в соседней Антониевой башне, позволив молящимся в сей священной цитадели обратиться к своим обычным делам: молитве, посту, богослужениям, жертвоприношениям и проповеди.

Никогда прежде мальчик не видел подобной жизни, и теперь очарован ею. Если кто-то и полагает, что странно видеть безбородого мальчика в простой одежде, родом из сельской Галилеи, среди седобородых раввинов в одеяниях до земли и с энциклопедическим знанием иудейской истории, то вслух об этом не говорит. Напротив, священники и учителя поражены тем, как Иисус схватывает на лету самые сложные религиозные понятия. Они слушают его слова и обращаются с ним, как со знатоком, поражаясь его чудесным дарованиям.

Иисус понимает, что его родители, должно быть, уже возвращаются в Иерусалим. Он любит отца и мать, однако жажда знаний и желание поделиться с этими учеными людьми тем, что открывается ему, столь велики, что о тревоге Марии и Иосифа он сейчас совсем не думает. Свои действия Иисус не считает непослушанием родителям. Необходимость лучше узнать Бога для него выше всех иных соображений, правил и запретов. Как и все еврейские мальчики, с началом полового созревания он превратится из «ребенка» в полноценного члена религиозной общины, ответственного за свои поступки. Но Иисус не таков, как его ровесники. Ему недостаточно выслушать устные предания о вере от родителей; он испытывает острое желание узнать больше, поговорить об этом, разобраться во всех нюансах и деталях. Столь велика его потребность в знании, что и сейчас, уже несколько дней пребывая в Храме, Иисус не может ее утолить.

* * *

Тем временем Мария и Иосиф в панике обыскивают узкие улочки и базары Нижнего Города, страшась самого худшего. Что, если Иисус отбился от каравана, и его похитили? Такое случается. Но все же они верят, что он в Иерусалиме – без сомнения, одинокий, голодный и напуганный. Быть может, первосвященники сжалились над ним и позволили переночевать где-нибудь в Храме, в одном из многочисленных его помещений? А может быть, он спит, свернувшись клубочком, где-нибудь на улице, дрожа от холодного ночного воздуха. Самое странное в исчезновении Иисуса то, что это совсем на него не похоже. Как правило, он ведет себя безупречно и никогда не огорчает родителей.

Они входят в Храм через южные ворота и поднимаются по широкой каменной лестнице, ведущей на Храмовую гору. Оказавшись на просторной многолюдной площади, оглядываются кругом в поисках потерянного сына.

Но здесь почти невозможно понять, куда смотреть. Храмовая гора – платформа площадью более двенадцати тысяч квадратных метров, вдвое больше римского Форума; она окружена стенами общей протяженностью в четыреста метров и смотрит на долину Кедрона с высоты в сто тридцать семь метров. Всего за полтора года возвел Ирод Великий это исполинское сооружение на месте, где когда-то стоял Храм Соломона, а затем Зоровавеля. Большая часть горы – просторный открытый двор, именуемый Двором язычников, поскольку он открыт не только для иудеев. Здесь и стоят сейчас Мария и Иосиф.

Иисуса нигде не видно, и они направляются к центру Горы. Здесь, словно пятнадцатиэтажный сверкающий золотом белокаменный остров, высится Храм. Это не просто место совершения религиозных обрядов – это и убежище от тягот римской оккупации, место, где все иудеи могут говорить свободно и молиться Богу без страха. Здесь есть отдельные дворы для мужчин и женщин, комнаты, где спят священники, пока дежурят в Храме, лестницы и террасы, с которых эти священники проповедуют людям иудейскую веру, алтари, на которых приносятся в жертву агнцы, тельцы и голуби. Храм, возвышающийся над окрестными холмами и с высоты глядящий на город, – вот первое, что видит каждый, кто входит или въезжает в Иерусалим.

С четырех сторон Храм окружен невысокой стеной, отделяющей его от Двора язычников. Пространство внутри стены предназначено только для иудеев. На случай, если римскому солдату или иному язычнику захочется заглянуть внутрь, на воротах висит грозное предупреждение: «ЧУЖЕЗЕМЦЫ! НЕ ВСТУПАЙТЕ В ПРЕДЕЛЫ ХРАМОВОЙ ОГРАДЫ. ВСЯКИЙ, КТО БУДЕТ ЗАСТИГНУТ ВНУТРИ, САМ СТАНЕТ ВИНОВНИКОМ СОБСТВЕННОЙ СМЕРТИ».