– - Ты не, ты не понимаешь. Этого не может быть…

– Может. Есть. Соберись. От тебя зависят жизни. Мне нужно место встречи и пароль.

– Но, но ты не понимаешь… Ополчение остановилось позади него:

– Эй ты! Корно! Отойди от женщины!

Мейс оглянулся. Шестеро. Готовы стрелять. Фонарь за их спинами отбрасывал на их лица темные тени. Дула, разогретые плазмой, уставились на него.

– Эта женщина ранена. Тяжело ранена. Без медицинской помощи она умрет.

– Ты не врач, - сказал один из ополченцев… и выстрелил.

У него была масса времени для того, чтобы ознакомиться с комнатой для допросов. Четыре на три метра Дюракритные глыбы с вкраплениями гравия, чьи грани поблескивали словно слюда. Стены от уровня пояса до потолка когда-то были кремового оттенка. Пол и нижняя часть стен когда-то давно были выкрашены в зеленый цвет оттенка блуждающих водорослей. То, что осталось от первоначальных красок, теперь пестрело плохо подкрашенными местами, окруженными плесенью.

Сковывающее кресло, что держало его, было в лучшем состоянии. Зажимы на его запястьях были холодными и прочными, Винду не смог найти в них слабины. Зажимы на лодыжках прорезали небольшие отверстия в коже ботинок. Пластина на груди почти не давала дышать.

Никаких окон. Один фонарь отбрасывал мягкий желтый свет из соединения между стеной и потолком. Другой был сломан.

Дверь была позади него. Любая попытка обернуться и посмотреть на нее причиняла слишком большую боль. Стол из дюрастила в центре комнаты был испещрен пятнами ржавчины. Он заставлял себя думать, что это ржавчина. Надеялся на это. По другую сторону стола стоял одинокий деревянный стул с содранной со спинки обивкой.

Куртка и рубашка Винду были изодраны в клочки там, где первый выстрел попал в плечо. Кожа под ними была обожжена и превратилась в один большой черный синяк. Выстрел, установленный на оглушение, входит в кожу очень неглубоко, но ударная сила испаряющегося пара все равно напоминает мощное попадание дубиной. Выстрел взметнул его в воздух и развернул. Глухая боль в черепе свидетельствовала о том, что минимум один выстрел задел голову. Этого он не помнил.

Он не помнил ничего с момента первого выстрела и до момента, пока он не очнулся в этом сковывающем кресле.

Он ждал. Он долго ждал.

Его мучила жажда. Нестерпимое давление в желудке почему-то заставляло голову болеть еще сильнее.

Изучение комнаты и осмотр повреждений занял немного времени. Все остальное время он вспоминал смерть Флор.

Он знал, что она умерла. Должна была умереть. Она не смогла бы прожить и пары минут после того, как ополчение оглушило его: без Силового зажима на артерии она бы истекла кровью за несколько секунд. Она лежала в этом грязном проулке, уставившись на скрадываемые огнями города звезды, а остатки ее сознания постепенно темнели, растворялись и наконец совсем исчезли.

Раз за разом он слышал тот булькающий хлопок. Раз за разом он относил ее в прикрытие. И останавливал ее кровотечение. И пытался говорить с ней. И получал выстрел от людей, которые, как он думал, бежали на помощь.

Ее смерть проникла внутрь него, глубоко под ребра. Она пожирала его: маленький нарост инфекции, что разрастался час за часом, пока не превратился в пульсирующий нарыв. Боль, отвращение, испарина. Дрожь.

Лихорадка разума.

Не потому, что ответственность за смерть этой женщины лежала на нем. Пожирала она его потому, что ответственность за ее смерть на нем не лежала.

Он понятия не имел, что она сейчас попадет под блас-терный выстрел. Сила не дала ни малейшего ключа или подсказки. Ни следа плохого предчувствия или, если быть точнее, ни одного намека, что все его плохие предчувствия собирались сложиться в нечто действительно ужасное. Ничего. Совсем ничего. Это угнетало его. Что случается с джедаем, который более не может верить Силе?

Может быть, это и сломило Депу?

Он встряхнул головой, чтобы выкинуть прочь эту мысль. Он сконцентрировал внимание на внешнем, на каталогизации малейших деталей тюрьмы. Пока не убедится во всем сам, пообещал он себе, он будет придерживаться презумпции невиновности в отношении Депы. Подобные сомнения не достойны ее. И его. Но они все возвращались и возвращались, сколь бы сосредоточенно ни смотрел он на изъеденную плесенью краску на стенах.

«… Я знаю, ты считаешь меня сумасшедшей. Но это не так. Со мной случилась вещь гораздо более страшная.

Я теперь в здравом уме…»

Он знал ее. Он знал ее. До глубины костей. Самые сокровенные уголки ее сердца. Ее скрытые мечты и мельчайшие, призрачные надежды. Она не могла участвовать в убийстве мирных граждан. И детей.

«… Потому что нет ничего опаснее джедая в здравом уме»…

Не могла.

Но секунды сливались в часы, и уверенность в его голове постепенно становилась все слабее, пока наконец не сменилась отчаянием. Словно он пытался убедить себя в чем-то, что, как он сам знал, было неправдой.

Он почувствовал, как позади открылась дверь, - легкий ветерок коснулся сзади его шеи. Кто-то зашел в комнату и встал немного сбоку. Мэйс обернулся, чтобы посмотреть: невысокий мужчина, человек, немного пухлый, одетый в невероятно чистую, учитывая жару и грязь, форму ополчения цвета хаки. Мужчина принес с собой небольшой чемоданчик, покрытый коричневой кожей какого-то животного. Он откинул прядь немного секущихся волос металлического оттенка прочь от темных глаз и одарил Мейса приятной улыбкой:

– Нет, пожалуйста, - он махнул рукой в сторону двери. - Посмотрите лучше туда.

Повернувшись чуть дальше, Мейс увидел коридор. В дальнем его конце стояли двое людей из ополчения. Оба наготове. Оба целятся Винду в лицо.

Мейс вздрогнул. Необычная поза для охраны.

– Достаточно понятно? - мужчина обошел Мейса и стол, ни на секунду не попадая на линию огня, и открыл свой маленький чемоданчик. - Мне сказали, что у Вас легкое оглушение. Давайте не будем превращать его в нечто смертельное, хорошо?

Сила показала Мейсу на этом мягком теле десятки мест, в которые надо было нанести всего один удар, чтобы убить… или обезвредить ту или иную конечность. Этот мужчина не был воином. Но энергия рвалась из него во все стороны: значимый человек. Мейс не увидел никакой прямой угрозы от мужчины, лишь улыбчивый прагматизм.

– Не слишком разговорчивы? Я вас не виню. Что ж… Меня зовут Джептан. Я начальник безопасности столицы. Мои друзья зовут меня Лорз. Вы можете называть меня полковник Джептан, - он подождал с все той же нейтрально располагающей улыбкой. Несколько секунд спустя он продолжил. - Что ж… Мы знаем, кто я. И мы знаем, кем вы не являетесь.

Он открыл идентинабор Мейса.

– Вы не Кинсэл Трэппано. И, как мне кажется, даже не корреллианец. Биография ваша не интересна. Контрабандист. Пират. Наемный ствол. И т. д., и т. п., - он опустился на деревянный стул и сложил пальцы вместе на животе. Он смотрел на Мейса с приятной улыбкой. Молча. Ожидая того, что он что-нибудь скажет.