– Да, – сказала девушка, на что получила вопросительный взгляд Даяны. – Можно доверится тому, кто единожды тебя предал, если того требуют обстоятельства

– Кто предал однажды, предаст и второй раз, – размышляла вслух Диана.

Блондинка усмехнулась.

– Разумеется, поэтому можно лишь доверится, но не забыть это. Если ты хочешь дать второй шанс предателю – будь готова не только доверить ему свою жизнь, но и пустить пулю в лоб, – развела руками она и исчезла.

И вроде бы от этого должно было стать легче, немного стало, она понимала, что у Маши есть своя позиция, немного странная для понимания, но есть. Оставалось решить, будет она ей следовать или же придумает свою.

***

– Давайте не на собрании, – возмутился Неф, пародируя Маркуса.

В этот момент блондин, который что-то шептал на ухо Еве, медленно перевёл взгляд на своего друга, который не уставал напоминать фразы Марка, когда Александриец с Элизабет делали тоже самое.

– Вы в сборе, – выдохнула Диана, заходя в свой кабинет и усаживаясь за стол.

Они втроём сидели напротив, с интересом наблюдая за рыжей, которая повторяла у себя в голове, что поступает наиболее правильно.

– Предлагаю обсудить нехватку виски в подвале, – щёлкнул пальцами Неф.

Девушка на несколько секунд улыбнулась, это шутка хотя бы разбавляла атмосферу, ведь шатен часто говорил, что они превратили это место в колледж, а их собрания напоминают встречи учителей, которые перемывают кости собственным ученикам.

– Я собрала вас немного для другого, – голос стал равнодушным, но одновременно с этим дрогнул, выдавая истинные эмоции, все заинтересовано смотрели на неё. – Пару дней назад мне звонил Теодор Фостер.

Дхармы переглянулись между собой, ведь Неф и Ева давно не слышали его имени, а Маркус так и подавно.

– На почту их компании стали регулярно приходить письма, где была вся информация о том, что произошло в России в две тысячи семнадцатом году, – она замолчала.

Напряжение в комнате стало настолько сильным, что казалось, его можно было потрогать руками, что пугало.

– И что не менее важно, я попыталась связаться с группой, которая сейчас в России, – она поджала губы. – Ни один из них не выходит на связь, а смертники с русскими именами…не пропадают из списка уже несколько дней….

Сродни малолетнему ребёнку, Ева стояла около аэропорта и наблюдала за совершенно обычным для России майским днём. Сегодня был небольшой период между праздниками, в который недовольные люди шли на работу, складывалось чувство, что им требуется выходной, чтобы отдохнуть от выходных.

– Рада сюда вернуться? – спросил Маркус, стоя за её спиной.

Она глубже вдохнула весенний свежий воздух, прикрывая глаза, будто бы наслаждаясь этими секундами.

– Я так и не успела попрощаться с этой страной, так что, да, – она щурилась от яркого солнца

Он усмехнулся и они двинулись в сторону уже подъехавшего такси, сев в него на Уварову буквально нахлынула волна ностальгии. Хоть машина и была вполне современной, больше десяти лет ей было дать сложно, но в салоне играли хиты двухтысячных, на зеркале висел деревянный крест, а около руля были маленькие иконы. Водитель же носил кепку, на руке блестела цепочка, а от футболки веяло сигаретами.

Парень уточнил адрес и они двинулись по намеченному пути, всю дорогу девушка смотрела на улицу, рассматривала новые здания, новые рекламные баннеры и способы их размещения, места, которые прочно засели в её человеческой памяти. Хоть здесь в своём большинстве она и была несчастна, но почему-то именно в этом городе девушка чувствовала себя спокойнее. Тот, другой мир, который она увидела после становления Дхармом – был зол, желал ей смерти и показывал все свои худшие стороны, а тот мир, который ждал её здесь – не идеален, это понятно, но он не убивал её, он не отнимал то, что ей дорого, скорее потому что живя здесь она не испытывала жгучей потребности в чём-то.

Почему-то мы привыкаем ассоциировать свои чувства и эмоции с предметами, местами или явлениями, а после начинаем их любить или ненавидеть. Будто бы в этом наша потребность, словно мы не можем относится к тому что мы хорошо знаем равнодушно или по-обычному, мы хотим сделать это белым или чёрным, а серую краску бережём до лучших времен….которые просто никогда не наступят.

– Я не буду рассказывать тебе сказки о том, что всё будет хорошо и станет легче, – она ощутила на своей ладони руку Маркуса. – Легче не станет, просто в какой-то момент твои мысли вытеснят эти воспоминания и ты просто забудешь это, но когда будешь вспоминать – будет больно.

Она усмехнулась на его слова, а ведь…Маркус был по истине прав, все эти годы в Лондоне она не вспоминала об этом месте и ей было лучше, но сейчас будто бы кто-то прошёлся ножом по уже зажившей ране, раскрывая её, из-за чего она кровоточит.

– А ведь раньше я искренне считала, что самая лучшая поддержка – это красивые, но лживые слова, – покачала головой она. – Все мы ошибаемся.

Водитель лишь тяжело выдохнул, считая минуты до приезда на место, он не понимал их и не хотел этого делать, сейчас его больше волновал новый заказ за большую сумму и сколько сегодня ему не доплатит организация.

Когда машина остановилась около здания по аренде машин – они расплатились и вышли, Маркус отправился внутрь, а она осталась стоять на улице и рассматривать город, но спустя буквально минуту на её глаза попался огромный баннер, висящий прямо около здания.

На нём красовалась её мама, даже с разницей в пятнадцать лет она узнала это лицо без труда. Женщина выступала от политической партии и что заставило Уварову удивится, так это фамилия….Татьяна Соловьёва…это была девичья фамилия матери…неужели отец согласился на подобное? Он всегда был против.

– Раньше здесь была реклама клиники от наркозависимости, – рассуждал рядом стоящий парень, на вид ему было около двадцати лет. – А потом Соловьёва со своей партией повесили здесь это. Ненавижу её.

– Почему ненавидишь? – вопросительно выгнула бровь Ева, смотря на него.

Тот тяжел вздохнул, продолжая сверлить взглядом баннер.

– Вся её популярность держится на том, что на каждом выступлении она говорит о смерти своей дочери, о том, как она хочет всем помочь из-за мук совести, – с отвращением говорил он. – Это низко, строить бизнес на смерти собственного ребёнка.

Возможно, раньше бы она расплакалась от этой информации, от того, как её мать пытается выжит все возможные выгоды из её смерти, но….за время работы Дхармом она поняла, насколько ужасны, алчны и безнравственны люди, когда им что-то нужно. Быть может она об этом не думала, но её это не удивляет, не удивляет то, что на её смерти строят бизнес….

– Ты очень похожа на её дочь кстати, – сказал он, посмотрев на Еву.