Капитан и его спутники, хотя они и были теперь на твердой земле и могли не опасаться ужасов морской пучины, все еще не чувствовали себя в безопасности. Та часть острова, где они находились, казалась необитаемой. Но не это пугало их. Наоборот, меньше всего им хотелось увидеть людей. Сопоставив место кораблекрушения с расстоянием, пройденным после этого пинассой, и направлением, в котором она шла, капитан Редвуд предполагал… да нет, был почти уверен, что они находятся теперь на северо-восточном побережье острова. А он достаточно долго плавал среди островов Малайского архипелага, чтобы знать, как опасны эти места. Опасны не дикими зверями, а свирепыми хищниками в человеческом облике — иначе говоря, пиратами.

Эти морские разбойники, находящие пристанище в хорошо укрытых неприступными скалами пещерах по берегам лагун многих островов Малайского архипелага и главным образом острова Минданао, снуют по всему Индийскому океану. Самым излюбленным их местом являются моря вокруг островов Суда — то есть пространство между островом Борнео и Новой Гвинеей.

По месту главной резиденции пиратов на Ланоне — южной оконечности острова Минданао — их прозвали ланунами. Но есть у них пристанища и гавани и на других островах Целебесского моря, в том числе и на самом Целебесе, а также вдоль восточного и северного побережий острова Борнео. На Борнео их называют обычно даякскими пиратами, что не совсем правильно, так как большинство этих пиратов чистокровные малайцы; даяков же среди них очень мало, и они, наоборот, сплошь и рядом сами оказываются их жертвами.

Пиратские суда, называемые прао, похожи на большие китайские джонки[22], с низкими толстыми мачтами и большими квадратными парусами из волокнистой плетенки. Главную роль на этих судах играют, однако, не паруса, а весла с очень широкими лопастями и искусные гребцы, которых бывает на прао по тридцать — сорок, а на более крупных судах — и до пятидесяти человек. Гребцы сидят двойными рядами вдоль обоих бортов и не принимают никакого участия в борьбе; ее ведут начальники и воины, стоя на чем-то вроде платформы или верхней палубы, протянувшейся почти вдоль всего судна. Преимущество весел перед парусами заключается в том, что на веслах при слабом ветре или даже полном штиле, которые так характерны для тропических морей, прао без труда может настигнуть парусное судно. Необходимы весла и в том случае, когда при свежем ветре надо уйти от догоняющего прао судна.

Пираты нападают не только на корабли. Порой это занятие начинает казаться им недостаточно выгодным, и тогда они пополняют его грабежами на суше. Подойдя к какому-нибудь острову, они плывут вдоль берегов его рек и заливов и грабят встречающиеся на пути города и селения. Добычей им служат не только имущество и деньги, но и люди: мужчины, женщины, дети, которых они увозят в свои вертепы и держат там до тех пор, пока не представится случай продать их в рабство на одном из невольничьих рынков. Подобные рынки можно увидеть почти на всех островах Малайского архипелага, под чьей бы властью эти острова ни находились — Голландии, Испании, Португалии или же под властью собственных султанов и раджей.

Зная все это, капитан Редвуд отлично понимал, какой опасности подверглись бы он и его спутники, попадись они в лапы разбойников. Когда их пинасса блуждала по океану, когда им грозила смерть от голода и жажды, они и не думали о пиратах. Наоборот, их обрадовал бы тогда вид любого судна, будь оно даже пиратским прао. Да это и понятно. Каждый из них предпочел бы умереть от пиратского крисса[23] или от самого тяжелого рабского труда, чем переносить голод и жажду — эти ни с чем не сравнимые страдания.

Но теперь, избавившись не только от ужасов бездны, но и от голода, они жили в постоянном страхе перед пиратами, то и дело озираясь по сторонам и при каждом шорохе поглядывая на лес.

Немало забот причиняла и пинасса. Сами они в любой момент могли спрятаться среди густых зарослей на берегу. Но куда деть эту громоздкую лодку? Она лежала на совершенно открытом месте и бросилась бы в глаза каждому. Если где-нибудь поблизости прячутся пираты, они тотчас же поймут, увидев лодку, что на берегу есть люди. Необходимо было куда-то ее деть. Но куда? Можно бы, конечно, протащить волоком по песку до подлеска и там спрятать; так бы, наверно, они и сделали, если бы у них было достаточно сил, но сейчас об этом не стоило и думать. Они окрепли лишь настолько, чтобы самостоятельно передвигаться, и, разумеется, не справились бы с тяжелой пинассой.

Муртах предложил сломать ее, а обломки выбросить в море, но капитан решительно воспротивился этому. Судно, так долго служившее им единственной опорой в океане и принесшее их живыми и невредимыми к берегам этого острова, заслуживало большего уважения. А кроме того, оно могло еще и пригодиться. Ведь они же не знают точно, где находятся: на Борнео или на одном из многочисленных островков у его восточного побережья. Если верно последнее, то пинасса понадобится им, чтобы перебраться на Борнео. Пока все обсуждали этот трудный вопрос, Сэлу, зоркие глаза которого бегали по сторонам, нашел выход из положения. Указывая на русло реки, достаточно глубокое, чтобы скрыть не только их лодку, но и более крупное судно, он воскликнул:

— Плятать тут наса лотка!

— Сэлу прав; так мы и сделаем, — согласился капитан.

— Ай да черномазый! Умней всех оказался! — одобрил Муртах. — А что, если сейчас же и взяться за работу? А, капитан?

— Конечно! — подхватили все хором.

Мужчины вскочили и побежали к лодке, оставив детей под деревом.

Глава XII.

ЛОВКИЙ УДАР КРИССОМ

На то, чтобы втащить пинассу вверх по реке до места, против которого находился лагерь, ушло не менее часа. Грести против течения было очень трудно. Но в конце концов это все же удалось. Желая получше спрятать лодку, ее подтянули баграми к росшему у берега развесистому дереву. То была индийская смоковница, или, как ее обычно называют, баниан; исполинская крона его раскинулась почти