– Всё нормально. Работаю. Вот, - не зная, что ещё рассказать, бросаю обвинительным тоном: – Вы же хотели, чтоб я училась или работала.

– Это Кэрри тебе так сказала? – чуть повышает голос женщина.

– Ну да.

– Понятно, – она снова говорит спокойно. – Тебе нравится твоя работа? Или, может, ты хочешь учиться? Ты только скажи!

– Послушайте… Вирджиния, – мою бабушку зовут Вирджиния Брайт, решаю так и называть . У меня язык не поворачивался называть её  бабушкой. - Спасибо за чек и всё такое. Но я не думаю, что мы можем разговаривать о чём–то ещё.

– Я понимаю, - быстро говорит она. - Лишь хочу, чтоб ты знала. Можешь звонить мне в любое время и просить всё, чего хочешь.

– Вы серьезно?- не сдерживаюсь я. - Откуда такой интерес к моей персоне?

– Я и дедушка, мы виноваты перед тобой, да и перед Кэрри тоже. Я знаю, что искупить грехи невозможно, но всё же хочу  хоть что-то исправить. Твой дедушка… уже прошёл год с его смерти, - голос женщины дрожит. Я не знала, что дедушки уже даже нет. – Он так и не увидел тебя, к сожалению, ну а я…

– Послушайте, Вирджиния, - перебиваю её. - Давайте оставим всё как есть. Хорошо?

Да где она раньше была? Где она была, например, год назад? Я не собиралась зализывать её раны и уж тем более – помогать в искуплении грехов. Точка.

– Хорошо, – смиренно шепчет она. - Но всё же, если захочешь, позвони. Ладно?

– Я подумаю.

– С Рождеством, Кэрри

– И Вас, - всё, что смогла ответить, прежде чем отключиться.

Тысяча долларов  не особо меня впечатлила, но всё же была не лишней. Решаю, что на следующий день  потрачу всё и забью холодильник до отвалу. Питалась я, конечно, в кафе, но наше заведение не включало ужины и работало всего до шести вечера. А дома, от нечего делать, на меня как всегда нападал жор.

Утром (я наконец привыкла к ранним подъемам) поспешно собираюсь и выхожу на улицу. Январская погода на удивление выдалась прохладной, что не свойственно нашему тропическому климату. В лёгких светлых джинсах и простой футболке,  сто раз жалею, что не надела теплый свитер. На высоченных каблуках, которые теперь всегда снимаю на работе, отстукиваю по мощеной дорожке в направлении метро. Χолодный ветер дует со стороны океана, проникая за шиворот, и я, поежившись, прибавляю ходу. А у торгового центра и вовсе бегу сломя голову. В разгаре  зимние каникулы, а это значит, что многие студенты  вернулись домой  на время рождественских праздников. И торговый центр, мимо которого я прохожу каждый день, это то место, где могу наткнуться на знакомые лица. Уже в метро  перевожу дух, сама не понимая, чего я так боюсь . Ну по тыкают в меня пальцами, ну назовут  шлюхой. Всё как всегда, ничего нового. Наверное, мои уши  отвыкли от этих обзывательств, да и моя жизнь  сейчас видится в другом свете. Тот парень из клуба, который заплатил мне, был последним, с кем я спала. Этот факт, безусловно, разочаровал бы  всех моих многочисленных «фанатов», которые считают, что секс для меня, словно воздух. Раньше я никогда их не разочаровывала  и при удобном случае доказывала всем, что репутация у меня заслуженная. Но  сейчас  я этого не хочу. Больше нет.

– Привет! – встречает меня Глория в нашей  раздевалке. – Такая отвратительная погода, – девушка забавно надувает губы. - А я так хотела  сегодня прогуляться по побережью с Роем.

– Завтра сходите, - на улице на сегодняшний день было градусов десять, но на следующий день передавали все двадцать. – Ветер утихнет, и погода наладиться.

Глория ухмыляется, а потом  в её глазах сверкает лукавый блеск.

– Ты составишь нам компанию?

– О  нет, нет, нет, - махаю руками в качестве отказа, даже моя голова задёргалась из стороны в сторону. - Я не собираюсь быть третей лишней. Погуляете вдвоём, голубки.

– А кто говорит, что ты третья? У Роя есть друг, он давно просит с кем-нибудь его познакомить.

– Мда! Щас! – не сдерживаю истерический смех, но тут же замолкаю, когда понимаю, что Глория говорит серьезно. – Я никуда не пойду!

– Да брось! – кидается в уговоры девушка. – Ты совсем ни с кем не встречаешься. Ну неужели  ты не хочешь немного расслабиться, провести время в хорошей компании, пофлиртовать?

– Нам пора открываться, - решаю закончить этот бессмысленный,  приносящий  раздражение  разговор. Совершенно не зная, как покорректней ей отказать.

– Обещай, чтo хотя бы подумаешь об этом? - Глория замирает возле двери раздевалки и  щенячьим взглядом смотрит мне в глаза.

– Хорошо, я подумаю, – делаю вид, что сдаюсь . Конечно, я не собираюсь идти.

- Отлично, - он хлопает в ладоши и убегает открывать парадные двери.

Что за радость такая? Как будто я согласилась уже. Не дождётся!

Сменив футболку, в которой пришла, на обычную майку черного цвета, джинсы на джинсовые шорты, а туфли на тапочки, перевязалась фартуком и направилась в зал.

Утро. Самое обыкновенное, насыщенное, мнoголюдное, с хорошими чаевыми и бесконечными забегами из кухни в зал, на терpасу и обратно. Всё как всегда, обычная рабочая рутина. Пока на часах не пробило одиннадцать часов и не вошли новые, нежданные посетители. Эти посетители сели за четвертый столик, чётный. Мой столик.

– Кэсси, - окликает меня Глория, – у тебя четвёртый столик.

– Блин, только думала, что все разошлись наконец, – устало шепчу  повару Йену, стоя возле него в ожидании блинчиков, которые заказали на террасе. - Минуту, - кричу Глории.

– Я отнесу им пока меню, - отвечает она мне от бара.

Йен красиво раскладывает по тарелке семь блинчиков, создавая какую-то замысловатую розу, а сердцевину украшает вишнёвым джемом. Поглядывая на своё творение, с неохотой  вручает мне. Он всегда так делает, каждый раз, когда на тарелке появляется шедевр, повар как-то нехотя с ним расстаётся. Во мне это вызывает несдержанный смешок, а Йен на это забавно надувает губы.

– Я скажу тому мужчине, который заказал эти блинчики, – всё-таки вырываю тарелку из рук повара, - чтобы он был нежен.

– Да уж, - улыбается парень одним уголком губ. - Скажи, сделай милость.

С тарелкой в руках спешу на террасу и ставлю её