Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Демьян страхует меня по дороге на кухню, потому что меня реально качает, а трогать себя я не позволяю. Как раз наступает время выключать духовку.
Горшочки с румяным припеком выглядят нарядно, но они такие горячие, что есть сразу невозможно. Сколупнув серединку, я позволяю пару вырваться на свободу. Аромат бомбический. Съесть целый я не смогу, но хоть чуть-чуть впихну в себя точно, тем более, что Демьян в качестве жеста доброй воли шинкует зелень.
Вот у кого сил, хоть отбавляй.
Я еле вилку поднимаю, а этот сидит наворачивает. И когда я сдаюсь и просто пялюсь на то, как неутомимый жеребец трескает мою стряпню, он еще и чай мне организовывает.
Но и эту чашку мне не судьба допить нормально.
Я начинаю залипать.
В конце концов, сожравший все Демьян, помогает мне дойти комнаты с камином, который я запретила тушить. Пусть прогорят дрова, они чудесно пахнут и уютно потрескивают.
– Может, наверх, в спальню? – предлагает Демьян.
– Не, – я беру плед, которым меня накрывал Демьян, пока я дрыхла, и стелю его у камина, благо экран бережет от угольков и искор. – Когда еще камин работающий попадется. Я тут немного посижу.
– Я в душ, – предупреждает Демьян. – Если что, кричи.
Смотрю на него укоризненно. Я до сих пор хриплю. Какой крик?
Обложив меня подушками с дивана из другой комнаты, Демьян вроде бы удовлетворяется делом рук своих и оставляет меня одну.
Честно говоря, я планирую предаться самоедству, но не получается. Ни одна мыль не задерживается в голове дольше, чем на три секунды, и я постоянно выпадаю из реальности. И в итоге я решаю, что глупо бороться с организмом. Устроившись поудобнее, в этом гнезде из подушек, я задремываю.
Последняя связная мысль, посещающая мою голову: «Екарный бабай! Завтра зачет!». Впрочем, и она растворяется, когда я падаю в объятия Морфея.
Глава пятнадцатая
Спится так сладко, что я совершенно не жажду просыпаться.
Поэтому, когда у меня начинают отбирать одеяло, я сопротивляюсь, причем весьма активно. Кто первый добыл себе одеяло, тот и король вечеринки. Я не только тяну его на себя обратно, я еще и отпиннываюсь.
– Да за что мне такое наказание? Дай хоть краешек!
– Ага. Щаз-з, – не разлепляя глаз, огрызаюсь я.
Нашел дуру! Машу в сторону рукой:
– Там коврик мягкий…
– Охуеть! Уй... Ну, рыжая! – рычит похититель постельного, и я в момент лишаюсь своего теплого кокона, сдернутого одним рывком.
Так. Кажется, предстоит серьезная битва за комфорт.
Я вытаскиваю из-под себя подушку и луплю наглеца, не глядя, но потом до меня доходит, что если открыть глаза, то бить можно прицельнее.
Только вот когда я раздираю слипшиеся, будто песком засыпанные веки, вижу я не какого-то абстрактного чувака, и Вражинского со свирепым лицом.
Ой.
– На коврик? – рокочет он, раскатывая «р» так, что стекла дребезжат. – Конец тебе! Пиздец котенку, слышала выражение? Ко-ти-ко-ва…
Мамочки… Да что ж он какой нервный? Вон и тик уже под глазом.
Зря я его жалею.
Демьян Федорович тут же являет мне свое истинное лицо и показывает, кто тут настоящий чемпион по борьбе без правил. Золотой призер, блин!
Он подло нападает на мои беззащитные ребра и начинает меня щекотать, а я капец боюсь щекотки, и весь мой протест превращается в хаотичное размахивание конечностями.
В итоге инстинкт самосохранения принимает решение покинуть поля боя. Фиг с ним с одеялом, тут бы ноги унести. С трудом перевернувшись на живот, я пытаюсь отползти от вражины. Я задыхаюсь от смеха, поэтому тернистый пусть сквозь подушки, которыми я была обложена, дается мне непросто.
Демьян наваливается на меня всем телом, зажимая бедрами мои ноги, предплечьями фиксирует мне руки и коварно применяет запрещенный прием – рычит дышит мне прямо в ухо. У меня даже шею сводит.
Живот болит от смеха, дыхания не хватает, одна мысль бьется в голове – выжить и отдышаться, но когда мне дают секундную передышку, я понимаю, что попалась на крючок.
Встреча на ринге состоялась без галстуков, то есть без штанов, и кое-кто этим воспользовался. Вражеский член уже наполовину во мне.
– Так нечестно! – возмущаюсь я.
– Жизнь несправедлива, – соглашается со мной Демьян и толкается до конца.
Я напряженно жду неприятных ощущений, но их нет.
То ли организм настолько расслабился, то ли я уже восстановилась, но захватчик чувствует себя вольготно, скользя в киске, как по маслу, а я смиренно его принимаю. Настолько покорно, что очень скоро становятся слышны хлюпающие звуки.
Демьян все еще не позволяет мне шевелиться, зато сам экспериментирует с углом входа. Математик, блин. И ведь находит, опять находит, как сделать так, чтобы я дрожала и кусала губы.
По статистике норма, когда женщина кончает в шестидесяти процентах половых актов. Видимо, я ненормальная, потому что Демьян упорно ведет меня сквозь все ступени возбуждения к оргазму.
Неспешный утренний секс? Нет, не слышали.
В тисках его стальных рук и ног, неспособная как-то воспротивиться, я сгораю.
Я плавлюсь под Демьяном.
Становлюсь с ним единым целым.
Я даже дышу в ритме его толчков.
И когда он ускоряется, меня накрывает сразу цветным каскадом, фееричным взрывом каждого нервного окончания. А потом еще раз. И еще. Все сильнее.
Я глохну и слепну.
И все, что я чувствую, толстый поршень накачивающий меня энергией.
И я срываюсь в бездну, принимающую меня в свои теплые ласковые объятья.
Фоном происходят события после взрыва сверхновой. Демьян переворачивает меня на спину, и прожаривает уже и так готовое блюдо.
Женя Котикова абсолютно готовенькая, как он и обещал.
Он вколачивается в меня, кончает мне на живот и жадно целует.
– Эй, золотко. Хоть моргни.
Я послушно моргаю.
– Ну что? – Демьян падает рядом со мной на подушки. – Дедулю звать не будем?
Ах ты зараза!
– Нет. Дедулю я уже не вынесу, – бормочу я.
Позабытый плед, из-за которого разгорелась такая жаркая битва, валяется в ногах, никому ненужный.
Я отрешенно смотрю на догорающие поленья в камине, и глаза сами собой опять закрываются.
Сумасшедший день.
Сумасбродная ночь.
Но я, как завещено, подумаю об этом завтра.
Глава шестнадцатая
Внутренний будильник у меня работает безотказно. Сказывается длительная
