— Можно купить шкаф с застекленными дверцами, — предложила Ришель.

— Где у вас веник? — спросила Санни, оглядывая кухню.

— Послушайте! — не выдержала я.

Они все удивленно воззрились на меня.

— Послушайте, — повторила я, — не могу понять, почему вы все, словно сговорившись, считаете это дело случайностью?

— Конечно же, Лиз, это случайность, — отрезала Санни. — Никто эти тарелки не трогал. В доме ведь никого, кроме нас, нет, а мы все были внизу.

— А давайте проверим, — вдруг предложил Элмо и посмотрел на Эбнера, как бы спрашивая разрешение.

Эбнера, казалось, смутило это предложение, но он, пожав плечами, кивнул.

— Делайте что хотите, — пробормотал он. Потом, неловко поднявшись, направился к чулану под лестницей. Двигался он медленно, как человек много старше своих лет. — Я только приберу здесь.

Мы следили, как он, потянув за ручку, открыл дверь. Я затаила дыхание. Но ничего не произошло, там оказались одни только веники да швабры.

— Пошли, — заторопил нас Элмо. — Чем быстрее мы все осмотрим, тем лучше.

— Элмо, это же смешно, — сердито прошептала Санни. — Кого ты рассчитываешь найти? Грабителей?

— Возможно, — ответил он, глядя ей прямо в глаза. — Но я на стороне Лиз. Я тоже считаю, что все это очень странно. И я хочу докопаться, в чем тут дело. Можешь оставаться здесь, если хочешь, а я пойду искать.

В конце концов, конечно, мы все пошли с ним, оставив опечаленного Эбнера Кейна подметать осколки разбитых тарелок.

— Бедный Эбнер, — сказала я, оглядываясь на него из коридора.

— Тарелки самые обыкновенные, ничего ценного, — небрежно бросил Ник. — Отнюдь не коллекционный фарфор.

— Ну и что из этого? — не сдавалась я. — Они были ценными для него, вот что важно.

— Ну, тебе, конечно, лучше знать, жалостливая ты наша, — съязвил Ник.

Вместе с Санни и Ришель он взлетел вверх по лестнице. А мы с Элмо обшарили комнаты внизу, потом тоже пошли за ними наверх.

Мы заглянули в каждую комнату, даже в чуланы, шкафы и под кровати. Но, конечно, никого так и не нашли.

— Не исключено, что тот, кто был здесь, выскользнул через парадный вход, — хмуро заметил Элмо, когда мы возвращались в кухню.

— Сомневаюсь, — возразила я. — Мы очень быстро поднялись по лестнице в кухню. Кто бы там ни был, ему бы пришлось бежать бегом, чтобы успеть улизнуть из дома. А это мы бы услышали.

— Тогда кто же, ты думаешь, это был, Лиз? — зевая, осведомилась Ришель. — Дама в красном клетчатом платье?

Эбнер, засовывавший в этот момент завернутые в газету осколки в мусорный бак, резко обернулся.

— Ришель, заткнись, — процедила я сквозь зубы, чувствуя, как жар приливает к моим щекам.

Спустившись в кабинет, я снова засела за компьютер. Ребята тоже, ни слова не говоря, вернулись к своей работе — Ник с высокомерным видом, Санни с рассерженным, Элмо с задумчивым, а Ришель с обиженным.

Я немного подождала. Потом встала и подошла к ним.

— Я понимаю, вы думаете, что я веду себя глупо, — сказала я. — Но я так расстроилась вовсе не из-за того, что разбились тарелки. Все дело в том, что… что в книге Эбнера тоже сама по себе падает и бьется посуда.

— Может, именно поэтому его книга так и называется — «На грани срыва»? — поинтересовалась Ришель. — В том смысле, что тарелки срываются…

Ник расхохотался. А я только молча посмотрела на нее. Она выкатила на меня свои голубые глазищи.

— Нет, Ришель, — сказала я очень спокойно. — Как мне кажется, книга называется так потому, что все персонажи в ней постепенно доходят до грани, за которой уже начинается нервный срыв.

— Ты хочешь сказать, сходят с ума? — ахнула Ришель.

— Думаю — да. Или что-то в этом роде. Пока не знаю. Я ведь дочитала еще только до четвертой главы, — сказала я. — Но в любом случае, смысл в том, что…

— Нет в этом никакого смысла, Лиз, — спокойно возразила Санни. — Это просто совпадение.

— Опять совпадение? — взорвалась я. — Сколько «совпадений» должно произойти, прежде чем ты поймешь, что во всем этом есть что-то странное, Санни? Ты прямо совсем как Анна из этой книжки. Всему находишь свое объяснение. Хотя совершенно очевидно, что…

— «Что» — что? — спросил Ник, подняв бровь. — Ну, давай, объясни нам.

Тут я, конечно, запуталась. Потому что сама я верила в сверхъестественные силы не больше, чем он. И в то же время не могла решиться сказать то, о чем на самом деле думала. Это показалось бы им полным бредом.

— Лиз думает, что в подвале прячется нечто ужасное, — ухмыльнулся Ник. — И еще она думает, что все, написанное в книжке Эбнера Кейна, сбывается.

Ришель беспокойно поерзала на своем стуле, потом отбросила назад волосы, как всегда делала, когда ее что-то очень раздражало.

— Ник, перестань, — прошептала она, — ты меня пугаешь. Ничего такого Лиз не думает. Это вовсе не в ее духе.

Я почувствовала, что снова краснею. Мне было трудно выдержать взгляд Санни.

Ришель опять тряхнула головой, но на этот раз с раздражением. Потом дотронулась рукой до своего затылка. Странная гримаса исказила ее лицо. Она медленно поднесла руку к глазам, вперила в нее ошарашенный взгляд…

— Ай! — взвизгнула она.

Потом вскочила со стула, протягивая вперед руку.

Я почувствовала, как у меня похолодело внутри. На ее руке была кровь. А когда она повернулась, я увидела, что у нее в крови и затылок, и плечи.

Ришель испуганными круглыми глазами ошалело смотрела на стул, где она только что сидела. Потом подняла глаза вверх, дико вскрикнула, перевела взгляд на свои руки и закричала опять.

Кровь капала с потолка. Она просачивалась сквозь трещину в штукатурке — капля за каплей, капля за каплей…

После этого события развивались очень быстро, одно за другим. Сначала мы все с грохотом взбежали по лестнице наверх в кухню, оставив Ришель наедине с ее истерикой. Не знаю, что мы ожидали там найти. Но блестящие доски кухонного пола были абсолютно чисты. Никакой лужи крови, которая могла бы просачиваться сквозь штукатурку вниз и капать на голову Ришель, не было и в помине. Мы растерянно шарили глазами, ища место, где, по нашим расчетам, эта лужа должна была находиться, — ничего!

Санни побежала за Эбнером в его комнату. Он тут же спустился вместе с ней в кухню, щурясь и моргая глазами, как будто его только что разбудили. Казалось, он не понимает, в чем дело.

— Там… в кабинете… потолок, — бессвязно бормотала я.

Он пошел посмотреть. Ришель все еще рыдала и вскрикивала, и стенания ее только усилились, когда она услышала его шаги. Мне вдруг стало ужасно стыдно, что мы ее бросили одну. Я кинулась вниз помочь ей.