– Возьмите. Заморите червячка, пока будет жариться птица.

Ободрав кору с двух веток и заострив их концы, он насадил на них птичьи тушки. Поставив в костер камни, он положил на них импровизированные вертела с перепелами, чтобы поджаривались.

– Можете потихоньку переворачивать их, чтобы не сгорели, – сказал он, обращаясь к Дженни.

– Благодарю за совет. Мне бы это никогда не пришло в голову, – ответила она сладким голоском.

Но он на обман не поддался.

– Вас что-то беспокоит?

Поведение девушки не сердило, а скорее забавляло его.

– Беспокоит? Конечно, нет. Меня же не похитил сумасшедший и не издевался надо мной. И друга моего не подстрелили, и его жизни ничто не угрожает, и я не голодна, не устала и не хочу в ванну. И за мной не охотится бандит, чтобы изнасиловать и убить, и я не завишу от человека, который обращается со мной как с идиоткой… Действительно, чего мне беспокоиться?

На мгновение она увидела сострадание в его глазах. Или ей это только показалось?

– Доверьтесь мне, мисс Берк, я знаю, что делаю, – сказал он.

– Придется, у меня нет выбора.

Рико улыбнулся:

– Именно это вас больше всего беспокоит. Не так ли, ваша светлость? – И, не дождавшись ответа, отошел, не дав возможности Дженни произнести последнее слово.

– Видишь? Что я тебе говорила? – обратилась она к Андреа. – Разве он не самонадеянный?

– Просто он немножко дразнит тебя, дорогая, – возразила Андреа.

– Дразнит? Значит, не умеет себя вести. Я буду рада, когда мы наконец от него избавимся.

– А я очень рада, что он с нами, – заявила Андреа. – Не забывай крутить вертела, милая.

Тетя поцеловала ее в щеку и, прихрамывая, отправилась к своему пациенту.

Подтянув колени к подбородку, Дженни в глубокой задумчивости смотрела на огонь. Если у Дона хватит сил на то, чтобы пуститься утром в путь, то, Бог даст, завтра в это время они уже вернутся в форт. Она представила, как вернется домой, сядет за стол и поест вкусной еды, приготовленной Андреа; примет горячую ванну и заберется в чистую постель. Неужели это случится? Пока ей было трудно в это поверить. Странно, что раньше она воспринимала все это как нечто само собой разумеющееся. Несмотря на то, что ей не нравилось жить на ранчо, Дженни не могла не признать, что ее жизнь – за исключением того, что она росла без матери, – была, в общем, довольно легкой и беззаботной. Из-за взаимоотношений с отцом она не замечала этих благ, дарованных судьбой. Не будь рядом Андреа, ее жизнь стала бы невыносимой. Дженни посмотрела на тетю, сидевшую рядом с Доном Мастерсом. Глаза Андреа были закрыты. Она то ли спала, то ли молилась. Несчастная женщина почти ничего не сделала в первый день их похищения, но зато теперь… она была незаменимой. Хотя тетя была старше Дженни всего на десять лет, она была для нее практически матерью. «Еще одно обстоятельство, которое ты воспринимала как само собой разумеющееся, Дженни», – мысленно укорила она себя.

– Какого черта вы делаете?

Рико бросился к костру и сорвал загоревшиеся вертела с камней.

– Господи, неужели вы не способны выполнить такое простое задание? – ругался он, сбивая пламя.

Дженни вскочила.

– Прошу прощения, я не заметила, как вертела загорелись.

– Конечно, потому что не следили за ними.

От его испепеляющего взгляда она поморщилась.

– Я же сказала – прошу прощения.

– Еще бы. Наверное, если бы вы, ваша светлость, когда-нибудь попытались сделать что-нибудь самостоятельно, то научились бы ценить то, что делают для вас другие.

Опыт общения с отцом научил Дженни не пасовать перед вспышками мужского гнева. Она не могла не улыбнуться, обнаружив, что оказалась в такой же ситуации с Рико Фрейзером.

– Я ценю то, что вы для нас сделали, но, простите меня, Дэниел Бун, если я не нахожу удовольствия в том, чтобы бродить по горам в рваной одежде, не причесываться, жевать вяленое мясо и спать под звездами.

Он искренне засмеялся, потирая свой заросший подбородок. «Похоже, в целом он неплохой малый», – подумала Дженни.

– Наверное, мне стоило бы привести себя в порядок. Спасибо за сравнение с Буном, мисс Дженни. Для меня это большая честь. Я восхищаюсь его подвигами. Но, говорят, он больше любит сырое мясо, а не горелое.

К счастью, к ним подошла Андреа и, проверив мясо, констатировала:

– Оно не такое уж горелое. Уверена, что это уже можно есть.

– Аллилуйя! – воскликнула Дженни. – Простите, что птица не сырая, как вы любите, Дэниел. Но если мясо в таком виде не поможет утолить голод, попробуйте подкрепиться своими словами.

Повернувшись, она отошла.

Рико с улыбкой проводил ее взглядом, после чего повернулся к Андреа.

– Сколько же огня в этой девушке.

– Огня и мужества, – согласилась Андреа с улыбкой. – Видели бы вы, как она противостояла Слаттеру. – Ее улыбка погасла. – И поплатилась за это.

Андреа коротко поведала Рико о том, что произошло, – как Слаттер со своими бандитами обращался с ними. Затем она снова вернулась к Дону.

Рико отрезал кусок мяса и положил на оловянную тарелку, после чего порезал его на более мелкие куски. Налил чашку кофе и понес все это Дженни, сидевшей под деревом.

– Вот, возьмите. Это гораздо вкуснее, чем вяленое мясо. – Протянул ей вилку. – Подумал, что вам наверняка это понадобится.

Дженни приняла все с благодарностью.

– Спасибо. И, Рико, прошу прощения…

– Не нужно извиняться, принцесса. Ешьте, пока еда горячая.

И Рико вернулся к костру.

Перепелка оказалась восхитительной даже без всяких приправ. Дженни взяла оловянную кружку и допила оставшийся кофе. Темный и крепкий, он, конечно, не мог сравниться с чаем, но он был горячим и доставил ей удовольствие.

Дженни подошла к огню и взглянула на Андреа. Тетя пыталась накормить Дона Мастерса, который в течение всего дня то впадал в забытье, то приходил в себя. Андреа явно чувствовала себя счастливой от того, что ей удается кормить человека из ложечки. Для Дженни это было загадкой. Она перевела взгляд на Рико. Он кормил и поил лошадей. С улыбкой он угощал своего коня овсом, ласково похлопывая его по крупу.

Этот человек просто клубок парадоксов. Он обращался с лошадью как с ребенком. И в то же время ради вознаграждения мог выследить и убить человека. Еще Дженни вспомнила, каким нежным он был, когда осматривал ее колено. Вспомнила она и сострадание в его красивых глазах, когда он перевязывал ее рану. Вспомнила и то, что взволновало ее больше всего, – тот восторг, который она испытала от его прикосновения. При этой мысли по ее телу прокатилась теплая волна, и Дженни отшатнулась от костра.