Коньки-свистульки! Детская забава!

Блестят лазурью. С ними хорошо.

Возьми свистульку: в ней лазурь, и травы,

и утро раннее, когда свежо.

ЛЕВ ИЗ КАРГОПОЛЯ

В Каргополе есть игрушка

очень старая. Зверек

небольшой, на щечках мушки,

нет его короче ног.

Крашен ярко всюду белым:

ножки, хвостик и спина.

Шея лентой черной смело

мастером обведена.

А головка желтым цветом!..

Льва хотел он произвесть!

Только что-то в лике этом

человеческое есть.

И зверек из давней сказки,

не пугаясь, не грозя,

с выраженьем теплой ласки

смотрит тихо нам в глаза.

БОГОРОДСКИЕ КУЗНЕЦЫ

Богородские кузнецы!

Мужичок и серый медведь.

Вот придумали мудрецы!

Хороши, нельзя не смотреть.

Взял дощечку и мужичонка

молоточком ударил своим,

после мишка бьет потихоньку,

каждый делом занят своим.

У медведя немало силы.

У крестьянина смех в глазах.

Коробейники разносили

их в объемистых коробах.

Продавали, бродя по хатам,

каждый громче других голосил:

за игрушки с червонным златом

коробейник много просил.

Ну за эту, что побойчее,

но и проще в работе резной,

брал медяк он, что всех звончее,

за подарок свой озорной.

ФИЛИМОНОВСКАЯ ИГРУШКА

Филимоновская деревушка!

Синий лес, холмы, косогор.

Лепят там из глины игрушку

и расписывают до сих пор.

Да, из красной обычной глины

появляются вдруг на свет

зайцы, конники и павлины

и солдатики — войска цвет.

Есть средь них фигурка такая

непонятная для меня,

молчаливая, не простая,

и глаза ее — сноп огня.

И узор из кругов и линий

обегает подола край:

красно-черный, порою синий,—

в руки взяв, смотри и играй.

Но она строга, как богиня,

властелинша полей и нив;

может быть, в ее взоре синем

отражается древний миф?

Создана рукою умельца,

говорит все еще она

о младенческих снах земледельца,

где за солнцем спешит луна.

Ла Скала

При одном упоминании этого театра благоговейно замирает сердце и у любителя музыки и у профессионала. В памяти оживают имена легендарных итальянских певиц и певцов: Пасты, Патти, Таманьо, Карузо, Даль Монте, Джильи, Дель Монако...

В 1776 году в Милане на месте разрушенной церкви Санта Мария делла Скала выдающийся архитектор Джузеппе Пьермарини начал сооружать здание оперного театра. Церковь эту некогда заложила супруга одного из правителей Ломбардии, Реджина делла Скала, в фамильном гербе которой была изображена лестница (по-итальянски scala), символ восхождения рода к славе и богатству. Когда в 1778 году состоялось открытие нового театра, его назвали Nuovo Regio Ducale Teatro di Santa Maria alla Scala, впоследствии заменив коротеньким Ла Скала. Во время второй мировой войны здание было разрушено, но в 1946 году восстановлено почти в полном соответствии со своим первоначальным видом.

Миланская сцена издавна привлекала внимание выдающихся композиторов. В театре Реджо Дукале — предшественнике Ла Скала — ставили свои оперы Скарлатти, Порпора, исполнялись оперы юного Моцарта, Глюка. Основу репертуара Ла Скала с самого начала составили произведения итальянских композиторов.

Оперы в то время писались по определенной схеме, очень быстро и зачастую не отличались большими достоинствами. Наибольшей популярностью у современников пользовались творения Джованни Паизиелло. «Севильский цирюльник», созданный им в 1782 году, считался образцом оперы-буфф и так полюбился миланцам, что позднее они освистали одноименную оперу Россини. Большой известностью пользовалась опера «Тайный брак» Доменико Чимарозы, страстным поклонником творчества которого был Стендаль.

15 мая 1796 года в Милан ввел свои войска Бонапарт. Миланцы надеялись, что он освободит их от австрийского гнета. Но, увы, их надежды не оправдались.

Во времена французской оккупации на сцене Ла Скала, как и в других театрах Италии, ставились в основном пышные безликие оперы. Так продолжалось до 1812 года, до прихода в театр двадцатилетнего Джоаккино Россини. Одна из его ранних опер, «Танкред», была воспринята современниками как призыв бороться с иноземцами. В ней впервые прозвучали идеи Рисорджименто — движения Сопротивления. Тридцать восемь опер написал Россини, и все они были поставлены на сцене Ла Скала!

Вслед за Россини свободолюбивую душу народа прославляли в своих произведениях композиторы-романтики: Винченцо Беллини («Норма», 1831; «Пуритане», 1835) и Гаэтано Доницетти («Лукреция Борджиа», 1833; «Лючия ди Ламмермур», 1835 и другие).

Двадцатипятилетний Джузеппе Верди приехал в Милан, когда у всех на устах были имена вождей освободительного движения — Мадзини и Гарибальди. Вскоре к ним добавилось имя и самого Верди. Случилось это после постановок его опер «Набукко» (1842) и «Ломбардцы в первом крестовом походе» (1843). Премьера «Ломбардцев» вылилась в подлинную революционную демонстрацию.

В конце XIX — начале XX века в итальянской музыке появляется направление композиторов-веристов (от слова vero — правдивый, достоверный). В операх Пьетро Масканьи («Сельская честь»), Руджеро Леонкавалло («Паяцы»), Джакомо Пуччини («Богема») на сцену вышли современники зрителей, простые люди с их будничными заботами и драмами.

Все вышеназванные итальянские композиторы были мастерами бельканто (буквально — «прекрасное пение»). Этот стиль вокального исполнения сложился в Италии к середине XVII века (оперы Клаудио Монтеверди) и вытекал из особенностей итальянского языка и народно-песенных традиций. Изящный, виртуозный, с плавными переходами от звука к звуку стиль бельканто, однако, не оставался неизменным. Если до Россини певцы-виртуозы украшали обычно оперные партии по своему усмотрению, то он положил конец произволу и стал сам придумывать эти украшения и строго регламентировать их нотами. Во времена Беллини и Доницетти уже не увлекались колоратурами (буквально — «украшениями») и всевозможными вокальными изысками,