- Что за сырость вы здесь развели? - рассмеялся мальчишка, вышедший из дома. - Решили полить мамины клумбы?

Мы одновременно подняли головы, чтобы увидеть Ромку, брата Дины. Он на два года старше сестры, но ведёт себя так, словно на все десять.

Роман Фирзов - активный, доброжелательный парень, но иногда не прочь поиздеваться над своей сестрой и её лучшей подругой, то есть надо мной.

Вот и сейчас он решил воспользоваться ситуацией и вбросить свои пять копеек в наш совместный с Диной слезный фонтан.

- Ты гадкий! - выкрикнула Дина таким голосом, словно запыхалась. - У нас тут горе, а ты издеваешься!

- Какое ещё горе? - фыркнул мальчишка, довольно усмехнувшись и потянувшись. - Что? Испачкали землей платья?

- Нет! - Подружка вскочила на ноги, топнула ногой. - К твоему сведению, - грозно произнесла она фразу, которую недавно услышала от своего отца, - Сеня потеряла браслет, когда играла с Рыжиком! А его, между прочим, подарили её родители!

Рома становится серьезным, внимательно приглядываясь ко мне. Я поднимаю на него глаза, пару раз взмахиваю ресницами, затем начинаю реветь даже сильнее прежнего.

- О, Сеня, - пропищала Дина, - пожалуйста, не плачь!

- Вы ничего не найдете! - безапелляционно заявил её брат. - Искать что-то в этой траве все равно, что пытаться отыскать иголку в стоге сена.

- А мы все равно будем! - отрезала подруга, принимаясь копошиться.

Рома нахмурился, сдвинув свои густые брови, затем развернулся и скрылся в доме.

Мы весь оставшийся день ползали по траве, а когда стемнело, и уже невозможно было рассмотреть даже наши руки, все-таки сдались и вернулись в дом.

Мама Дины и Ромы, Мария Сергеевна, приготовила нам горячее какао, предварительно позвонив моей бабушке и предупредив, что я останусь ночевать у них.

Дина всячески пыталась меня развеселить. К ней то и дело присоединялся Рыжик, чувствовавший неладное. Я не обращала внимания на его скулёж, против воли виня этот пушистый комочек в том, что я так глупо лишилась родной драгоценности.

- Давай сыграем? - предложила подруга, никак не желая сдаваться, подняв руки вверх, повернув ладонями ко мне. - В Хлопки!

Я улыбнулась против воли, понимая, что Дина делает это только ради меня. Я любила эту игру, напоминающую ладушки, только использовалась другая считалка, но подруга отказывалась играть, говоря, что это детский сад, а мы уже взрослые. Как же! Нам всего одиннадцать лет!

Дина обхватила мои руки, принялась трясти.

- Воскресенье! Воскресение!

Затем резко отпустила, чтобы мы начали шлепать ладоши друг друга.

- Двадцать пятого числа.

Немцы прыгали с балкона,

Со второго этажа!

Первый прыгнул неудачно,

Второй голову сломал,

Третий прыгнул на девчонку

И ее поцеловал!

А девчонка не стерпела,

И половником огрела!

Он летел, летел, летел.

И в помойку улетел!

А в помойке жил Борис!

Замечательный крыс!

И его жена Лариса!

Замечательная крыса!

А сынок их - Иван!

Замечательный болван!

После произнесения последних слов, нужно было успеть постучать по голове своего противника. В этот раз успела я, хотя думаю, Дина просто поддалась, чтобы развеселить меня. И у неё получается, но ненадолго.

Я снова замыкаюсь в себе, погружаясь в боль, терзающую детское сердечко. Как раз в этот момент и появляется всклокоченный Ромка. Несмотря на свой взъерошенный вид, рожа его вот-вот треснет от широченной улыбки.

К моему удивлению, он садится на корточки возле меня, протягивает мне розовый бархатный мешочек.

- Вот, - смутился Ромка, - это тебе.

Я часто заморгала, не сдвинувшись с места, словно замороженная.

- Да, блин! - нетерпеливо пробормотал мальчишка, отобрав мешочек, чтобы развязать узелок и достать из него маленький серебряный браслет. Он протянул его мне. - Надень.

Плетение очень красивое, напоминабщее множество бусинок, соединенных тоненькой серебряной ниточкой, и украшение сверкает словно маленькие лучки солнца, но...

- Это не мой браслет, - отрицательно качаю головой.

- Теперь твой.

Рома схватил меня за запястье, пододвинул к себе, затем ловко зацепил застежку, надевая браслет на мою руку. Он ободряюще стиснул мою ладонь, заглянув мне в глаза.

- Просто думай, что это тот же браслет. Представь, что нашла его.

Я закусила губу, не зная, что ответить. Посмотрела в его темные, словно безлунная ночь, глаза, увидела маленькие искорки, напоминающие звезды на небе. Я почувствовала, как в груди вспыхнул маленький огонёк, а в животе трепыхнулись бабочки.

Тогда я ещё не понимала, но позже пришло осознание, что именно в тот кратковременный миг я и влюбилась в него.

Конечно, я не смогла убедить себя, что это именно родительский браслет, но в этом и не было необходимости, ведь это подарок Ромы. Первый и последний. Но которого хватило на десять лет безответной любви.

POV Рома

Я не верил, что она решится на это. Не думал, что ей хватит смелости. Было ошибкой недооценивать эту девушку.

Обещает исчезнуть? Знаем, проходили. Хочет поцелуя? Хм, ну пусть попробует.

Её лицо впервые так близко: я могу рассмотреть каждую черточку, но предпочитаю этого не делать. Вместо этого я врезаюсь спокойным взглядом в её золотистые глаза, которые блестят, словно из них вот-вот хлынут слёзы. Только этого не хватало. Ненавижу женскую тягу к сырости.

Я опускаю взгляд на её губы, в низу живота что-то дергается. Не помню, чтобы она раньше вызывала во мне подобный отклик. Я всегда старался воспринимать её как маленькую раздражающую подругу младшей сестренки. Её постоянное вмешательство в мою жизнь выводило из себя, а влюбленные глазки застревали поперёк горла. И если мне нужно потерпеть пару секунд, чтобы избавиться от этого удушающего присутствия, я готов сделать это.

Усмехаюсь, видя её замешательство. Она готова дать дёру.

Но в следующую секунду, моя веселость и внутреннее непоколебимое спокойствие разлетается в щепки, когда нос защекотал аромат её дыхания. Клубника и морозная свежесть. Меня словно ударяют в солнечное сплетение.

Готов поклясться, что именно так пахнет мой личный рай. Я говорю какую-то чепуху про то, что с закрытыми глазами я не пойму, кто меня целует. Полнейший бред. Это запах окутывает меня, обволакивает мои внутренности, подчиняя себе.