не подметенного пола. На всякий случай напор мать проявлять не стала, но эзопов язык все-таки применила.

— Надо же, и как зовут это «нечто»?

— Женя. Евгений Булгаков. Представляешь, а я — Маргарита. И он даже что-то пишет в свободное время. Только у меня, к счастью, нет мужа, от которого надо уходить, зато у него есть наполовину бывшая жена, которая беременна от его друга, но друг — чайлд-фри и поэтому эта беременная женщина не хочет разводиться с Женькой. — Маргарита глубоко вздохнула. — Вот, мамочка, снова я во что-то пытаюсь ввязаться.

Нина Васильевна на том конце провода как-то замешкалась, послышалось какое-то журчание воды, потом стук. Скорее всего. Она налила чай или воду, чтобы сделать несколько глотков.

— Чайлд-фри — это свободный от детей? Это такие сейчас «фишечки», как говорят у вас в молодежной среде? А что же он тогда не вазэктомировался, если такой принципиальный? А то как-то не честно, женщину в койку затащил, а потом, как обрюхатил — давай, до свидания? — Нина Васильевна недовольно хмыкнула.

— Да, такие вот сейчас тоже есть. Зато Женя переживает, нет, он не собирается растить их ребенка, но чисто по совести очень переживает, потому что он другой. Мам… — Рита как-то запнулась. — Я, кажется, влюбилась.

— Что ж, прекрасно. Я тебя поздравляю. Где вы с ним познакомились? — Мама включила активность и поняла, что вопросы задавать можно.

— В поезде. Мы ехали на соседних полках в спальном вагоне. Что характерно, в поезде все было сухо и по делу. Только разговоры и коньяк. Потом он сказал, что давно не проверялся у врача, и хочет обследоваться, я дала ему свою визитку. Утром я закопалась в туалете, он сбежал, потому что его ждали. А под столом я нашла его записную книжку. — Рита загадочно посмотрела в потолок. — А потом он мне написал и извинился, что убежал. Я записала его на прием, он пришел, я отдала записную книжку, мы гуляли в «Ротонде», а потом пошли ночевать ко мне. Я же все правильно сделала? Нельзя же было отправлять человека в дождь на такси обратно к вокзалу? — Маргарита стала смеяться.

— А что, ему надо было уезжать, а ты затащила его к себе? — Маму начал распирать смех.

— Нет, он остановился в «Октябрьской». Женька здесь до воскресенья. Поэтому я к тебе не приеду. Не будешь обижаться? В субботу мы пойдем на крыши, а в воскресенье буду его провожать в Москву. Такие вот у меня, мамуля, дела. — Рита чихнула.

— Будь здорова, дочка. — Интереса мама не скрывала. — А он кем работает?

— У них компания по поставкам диагностического медицинского оборудования. Работают с немцами и финнами. Вроде, деловой. Чуть позже я обязательно вас познакомлю. Даже не переживай на этот счет.

Нина Васильевна снова как-то властно хмыкнула в трубку.

— Естественно, куда бы ты делась? А что ты там говоришь про его развод?

— Там геморрой, конечно, надо теперь дождаться, чтобы ребенок родился. Тогда сделают анализ ДНК и от Жени отстанут. — Маргарита потянулась и легла на диван. — Тут еще проблема, я же Женьку затащила на диагностику. Короче, у него гипотериоз, узлы и, похоже, на этом фоне бесплодие. Полечим, просто сейчас надо Борю Штейна найти, он же лучший андролог в городе. Ты с его мамашей давно общалась?

— С Софой вот позавчера говорила. Да, кстати, Борька собирается куда-то "за бугор", то ли в Лондон, то ли в Штаты, его зовут туда на какие-то «бешеные» деньги. Так что ты давай там быстрее его находи. — Мама выразила свою глубокую озабоченность. — А Жене сколько годков?

— Сорок через месяц будет. — Ухо Марго нагрелось, и рука стала влажной.

— Не мальчик, конечно, но тебе в самый раз. — Нина Васильевна тоже переложила телефон из одной руки в другую. — Давай лечи парня, доктор Ильина, счастье, оно тоже просто не достается, его надо заслужить. Но у тебя все получится. Обнимаю, доченька. Приезжай, как сможешь. Поболтаем хоть нормально. — И из глаз матери ручьем потекли слезы.

— Мамочка, люблю, целую. До встречи. — Рита сбросила звонок и пошла смотреть, не написал ли чего Женя.

Евгений написал, что они в Выборге, завтра еще будут работать, либо в ночь, либо рано утром в пятницу обещал приехать. Что скучает и очень рвется к ней. Было приятно и радостно.

Информация про Борьку Штейна, с одной стороны порадовала, что он востребован, как специалист и ни много, ни мало аж в Лондоне, с другой, стало грустно и жалко, что из страны уедет один из лучших специалистов в своей области. Они учились на параллельных потоках, до этого ходили вместе в ясли, их мамы дружили с молодости, потом Борис пошел на новое, но очень перспективное в те годы направление «нейроэндокринология». И сейчас его методы лечения творили чудеса. В настоящее время Боря занимался проблемами работы репродуктивной системы. Конечно, изучить мозг человека под силу единицам, но Штейну это как-то удалось, в особенности гипоталамо-гипофизарную системы. И теперь за этим «медицинским мозгом» охотились толстосумы со всего мира, а Рита в три года буквально сидела с этим человеком на соседних горшках. Да, пути Господне неисповедимы.

С Борисом она общалась где-то год назад на очередной конференции. «Надо по горячим следам ему позвонить. Надеюсь, что у него не сменился номер». Прослушав три гудка, в трубке прозвучало очень сексуальное «алло».

— Борис Михалыч, привет. Так бы и слушала тебя, лишь бы ты только говорил. — Рита засмеялась. У Штейна был до безобразия бархатный и обволакивающий голос. И если бы не андрология, то работать ему на озвучке, отбоя бы от клиентов не было однозначно.

— О, королева Марго. Господи, где ж тебя носит? Почему мы так редко общаемся? — Штейн тоже был рад слышать подругу детства. — Только и получаю приветики от тети Ниночки. Дай Бог нашим матушкам здоровья.

— Борь, извини, что вечером отвлекаю. Я тут от мамы узнала, что ты «намылился»? Это правда?

На том конце провода наметилось некоторое замешательство и какой-то хруст.

— Извини, у кота корм закончился, чуть ногу мне не отъел. Да, правда. Не знаю, на сколько, но не на месяц, а дольше точно. А что, моя звезда, я тебе наконец оказался нужен?

Маргарита тоже набрала воздуха.

— Похоже, что нужен, как высококлассный специалист. Ты как завтра, принимаешь? Могу приехать? Не хочу по телефону, показать бумаги надо, рассказать.

Штейн откашлялся.

— До 15.00 завтра я совершенно свободен, могу сам к тебе приехать. Если честно, соскучился, а в преддверии отъезда, увидеться надо-надо прямо до зарезу.

— Прекрасно. Я как