Я встаю перед ней прежде, чем она успевает пошевелиться или он успевает сделать какое-либо движение в её сторону.

— Никаких прикосновений. — Говорю гораздо грубее, чем планировалось, но именно это и делает со мной эта женщина.

Его лицо меняется с приветливого на почти враждебное, но Изабела, отвлекающая меня, отшучивается и мягко толкает меня с дороги. Ей действительно нужно меня подтолкнуть, чтобы я сдвинулся с места, но я наконец смягчаюсь и позволяю ей подойти к высокому мужчине перед нами. Он возвышается над ней, и его одеколон заполняет всё пространство, в котором мы находимся.

— Извини его, — говорит она, ссылаясь на моё плохого настроение. — Дождь приводит его в ужасное настроение. Можешь звать меня Изабела. — Она протягивает руку, и он переводит взгляд с меня на неё, колеблясь мгновение, прежде чем взять её мягкую руку в свою. У меня внутри всё переворачивается, когда я вижу, как кто-то ещё прикасается к ней, но я держу себя в руках.

Она не моя. Я не могу относиться к ней как к своей собственности.

— Алек, — говорит мужчина немного отстраненно.

— Рада знакомству. — Она широко улыбается. Она умеет расположить к себе людей, поэтому я чувствую, что всё пройдёт довольно гладко, если мне удастся ничего не испортить. — Что на повестке дня?

— Сегодня вечером мы приготовим для вас ужин. Мы думали просто непринужденно поболтать, а потом позволим вам устроиться, прежде чем заняться какими-либо делами. — Он улыбается ей.

— Потрясающе, — выдыхает она. — Я умираю с голоду.

— Он присоединится к нам? — спрашивает он, хмуро глядя в мою сторону.

— К сожалению, мне нравится держать его при себе. Он будет вести себя хорошо, если у него в руке будет бурбон. — Она смотрит на меня через плечо и улыбается, от чего у меня перехватывает дыхание.

— Мы можем это организовать, — говорит Алек, переводя её внимание с меня на себя. — Давайте уйдем с прохода и расположимся в доме. Остальные ребята ждут нас в столовой. — Он протягивает руку, и она берет её, раздражая меня ещё больше. Но тем не менее я следую за ними, надеясь, что бурбон, который он собирается мне дать, поможет притупить бушующую ревность, которую я не должен испытывать.

Изабела снова оглядывается через плечо, убеждаясь, что я иду за ней. На долю секунды она выглядит немного обеспокоенной. Это появилось и исчезло так быстро, что я не совсем уверен, что увидел. Это был всего лишь миг, маленький момент, когда её уверенность ускользнула.

Но я просто киваю и улыбаюсь ей. Возможно, это её первый официальный выход в свет, но будь я проклят, если позволю ей чувствовать себя одинокой в такой момент. Она выбрала меня, чтобы защищать её, а я ещё никогда не проваливал работу — не облажаюсь и сейчас.

Глава 10

ИЗАБЕЛА

За столько лет, я побывала на многих ужинах, но этот заслуживает приз за самый скучный ужин в мире.

Я думала, что мы будем обсуждать наши дела, пока мы в городе, ведь приехали всего на неделю. Но о новой политике поставок и цен даже речи не шло. Всё, о чём они разговаривали — это былые военные истории, которыми они все делились друг с другом уже давным-давно. Они полностью игнорируют меня, отказываясь поддерживать разговор на любую тему, которую я начинаю.

Тот, кого зовут Рэйф, краем глаза продолжает смотреть на Нико, и это меня сбивает с толку. Я знаю, что Нико тоже это замечает, и мне интересно, беспокоится ли он вообще по этому поводу. Я пытаюсь привлечь его внимание, но он отказывается смотреть на меня. Он просто продолжает сканировать этих четырёх мужчин, сидевших вокруг нас, одаривая их взглядом, который до смерти напугал бы нормального человека.

Алек, тот, что встретил нас у двери, позиционирует себя как лидер. Даже в простом разговоре, который мы вели за столом, они все поддакивают ему. Но я выросла с моим отцом, и я знаю, что это, вероятно, просто прикрытие.

— Я уверен, вы думали, что сегодня вечером мы будем обсуждать дела, — говорит Алек, перебивая меня, когда я открываю рот, чтобы заговорить.

— Ну, — начинаю я, натянуто улыбаясь ему. Я устала и готова к тому, чтобы закругляться. Мы уже давно закончили ужин, и я просто уже готова покончить с этим дерьмом. — Я здесь всего на неделю. Я решила, что будет лучше начать как можно скорее.

— И мы это сделаем, — вмешается Рэйф, его взгляд наконец скользит от Нико к мне. — Но мы подумали, что ты, возможно, захочешь отдохнуть вечером после дороги. — Чёрные локоны волос падают ему на глаза, когда он разговаривает со мной, и я думаю, что если бы я не была так увлечена Нико, я бы сочла его привлекательным с его немного тоскливым взглядом.

— На этой ноте, — откашливаясь объявляет Нико, — Наверное, лучше дать ей возможность отдохнуть и поспать, не так ли?

— Мы раньше не встречались? — ехидно спрашивает его Рейф.

— А я должен тебя знать? — Нико отстреливается в ответ. Он поднимает бровь, когда лицо Рэйфа приобретает гневный оттенок красного. Потому что да, Рэйф определённо считает себя важной персоной.

— Да, ты кажешься мне знакомым, — говорит один из остальных. Я не удосужилась запомнить его имя. Он отходит на второй план не потому, что он опасен и прячется, а потому, что он не впечатляет так как остальные.

— Конечно же, с севера, — встревает Алек. — Я узнаю этот акцент где угодно.

Мне не нравятся намёки Алека, что у моего Нико северный акцент. Это не мешает ему быть ирландцем. Чертовски глупо.

— Хоть мне интересно обсуждать различные акценты, которые может предложить Ирландия, я бы хотела отдохнуть. — Я наклоняюсь вперёд и быстро допиваю остатки бурбона. И мне совсем не тоскливо от того, как Нико смотрит на меня, когда я облизываю губы.

Им не нравится, что женщина вмешалась и положила конец их допросу. Но нам не нужно привлекать лишнее внимания к Нико. Он и так достаточно взвинчен, и я не хочу беспокоиться о том, что кто-то узнает, кто он. Но когда Алек кивает и отталкивается от стола, они все следуют его примеру и встают.

Мы прощаемся, но я не удосуживаюсь встать. Я сижу и позволяю Нико налить мне ещё бокал, пока они толпой выходят из столовой. И когда входная дверь, наконец, закрывается за ними, входит одна из горничных, чтобы прибраться.

Мы молча наблюдаем за ней, в другом конце комнаты потрескивает огонь в камине и единственный свет в