– В цепь! Вперед!

Зачистку никто не отменял.

– Ревякин, собери у убитых документы, у кого они при себе, – распорядился Федор.

Документы нужно передать в Наркомат обороны. Пусть не числятся без вести пропавшими. Дезертиры они, бросили свои части, ослабили позиции. Фактически пособники немцев, клятвопреступники. Ведь присягу давали, клялись защищать свой народ, свою страну.

Федор немного приотстал от цепи и теперь передвигался по левому флангу. Внимание его привлек деревянный мост через речку. Цепь мимо прошла. Надо командиру взвода выволочку сделать. Мог бы бойца послать – осмотреть.

Федор не поленился, свернул к мосту. На бревенчатом накате не спрячешь ничего, а под мостом вполне можно. Там никого и ничего не было, кроме следов солдатских сапог. Их могли оставить дезертиры, расстрелянные только что, а могли другие люди.

– Крутиков! Ко мне! – крикнул Федор.

Солдаты передали по цепи его приказ. К Федору рысцой кинулся командир четвертого взвода.

– Передай по цепи – пусть Ревякин роту дальше ведет. Выдели мне троих бойцов. Хочу посмотреть, что за следы. – И показал на следы под мостом. Там почва плотная, следы долго держатся, не исчезают.

– Виноват! – осознал свое упущение Крутиков.

Через несколько минут к Федору три бойца прибежали.

– Идем по следам.

От моста следы влево шли, не к мосту, как оставили бы их дезертиры, а от него. Стало быть, случившаяся стрельба вспугнула кого-то. А если уходил, совсем нечисто. Скорее всего – тоже из дезертиров. В любом случае надо задержать, выяснить, для этого роту на зачистку направили. Иной раз следы пропадали из вида, тогда Федор бойцов в цепь ставил. Иногда следы четко видны были.

А в рощице его сюрприз ждал. Тут недавно несколько человек было, судя по следам. Трое – это точно, а может быть, и больше. И следы на юг ведут. Федор карту достал. Что там может быть? Ага, железная дорога и разъезд Левошинка. Вот куда направились. Там грузовые поезда могут быть. Если груз не военный, то охраны не будет. Могут сесть на тормозную площадку и уехать, выскользнув из зоны зачистки.

Надо поторапливаться. Федор убрал карту.

– За мной!

И побежал. Сзади топали бойцы. След был четко виден, все же четверо теперь шли, а не одиночка. Даже когда след терялся, Федор бежал уверенно. Он знал, куда направляются неизвестные.

Показалась насыпь железной дороги, километрах в полутора-двух видны несколько построек разъезда. Федор поднял бинокль. Черт! Видны четыре фигуры в обмундировании и стоящий на разъезде состав. Паровоз пар пускает, к отправлению готовится. Только паровоз с другой стороны, перед Федором и дезертирами хвост эшелона. Преследуемые добежали до вагонов и взобрались на тормозную площадку, сразу полезли на крышу вагона и уже по ней побежали вперед. Паровоз дал гудок.

– Поднажмите, парни!

Федор бежал по узкой тропинке сбоку путей. Скорее всего, ее протоптал путевой обходчик. По шпалам что идти, что бежать – одинаково неудобно. Паровоз издал громкое пыхтение – чух, чух, чух. Вагоны дернулись, медленно пошли вперед. Федор поддал, хотя уже казалось – некуда. В висках стучали молоточки, он хватал ртом воздух, дыхания не хватало. Слышал, как начали отставать бойцы. Им тяжело – винтовка, запас патронов в патронташах. Он ухватился за поручень последнего вагона, подтянулся изо всех сил, коленом на ступеньку встал. Обернулся назад. Один из бойцов, высокий и жилистый Мозговой, бежал буквально в пяти метрах от вагона. Остальные двое сильно отстали, шансов догнать эшелон у них не было. Федор встал обеими ногами на ступеньку, вцепился рукой в поручень, свесился назад, протянул руку.

– Мозговой, поднажми, руку давай!

На последнем усилии боец совершил рывок, ухватился за руку Федора. Потом подпрыгнул, Федор в это время рванул его на себя. Боец, как и Федор немного раньше, коленом на ступеньку попал. Федор втащил его на площадку. С обоих ручьями тек пот, заливая глаза. Оба тяжело дышали. Федор повернулся в сторону бойцов. Те с бега перешли на шаг, осознав бесполезность усилий. Федор сложил кисти рук рупором, подставил ко рту, крикнул:

– Позвоните с разъезда в милицию. Пусть остановят поезд.

Бойцы махнули рукой – поняли, мол.

Несколько минут боец и Федор восстанавливали дыхание. Когда сердце перестало бешено биться, Федор сказал:

– Лезем по поручням на крышу. Делай как я. В случае чего – подстрахую.

Федору проще, не мешает длинная винтовка за плечами. По железным скобам он взобрался на крышу, лег, протянул руку:

– Винтовку давай, без нее сподручнее.

Боец протянул трехлинейку, потом осторожно полез на крышу сам.

– Вниз не смотри, на меня.

Потом Федор руку подал, помог влезть на крышу вагона.

– Всю жизнь высоты боюсь, – признался боец.

– Видишь – преодолел свой страх, одержал маленькую победу над собой. Двигаем вперед. Хочешь – шагай, хочешь – ползи, да хоть на четвереньках.

Боец винтовку через плечо перекинул, поднялся. Поезд уже ход набрал, в лицо ветер бьет, вагоны раскачивает. На ногах стоять затруднительно. Федор в голову эшелона повернулся. Дезертиров не видно, хотя крыши проглядываются до самого паровоза. Спустились где-нибудь в середине состава на тормозную площадку, думают – в безопасности уже. Ну-ну, будет вам сюрприз!

Между вагонами дистанция метр с лишним. Для того чтобы перебраться, надо разбежаться и прыгнуть. Медленно преодолеть не получится. Федор посмотрел вниз. Между вагонами мелькали шпалы. Сорвешься, попадешь под колеса. Смерть глупая, но быстрая. Федор отошел на несколько шагов, разбежался, перепрыгнул разрыв между вагонами. Остановился, повернулся назад. Мозговой уже стоял, в глазах испуг, лицо бледное. Федор по себе знал: страшно. Немного не рассчитал – и тебя уже ничто не спасет. Мозговой разбежался, прыгнул. Федор сразу схватил его за руку.

– Ну, жив-здоров? Вперед.

Федор подходил к концу вагона, осторожно заглядывал вниз. С разбега прыгать не стоит. В торце вагона может быть площадка и дезертиры. Винтовки у них были, сам видел. Лучше перестраховаться. Если площадки не было, разгонялся и прыгал. Его действия повторял Мозговой. После пятого или шестого прыжка между вагонами он уже осмелел.

Вагоны короткие, двухосные теплушки. На боковых стенках надпись трафаретом: «Сорок человек или восемь лошадей». Уже половину эшелона осмотрели. Федор осторожничать стал. Перепрыгнув на крышу вагона, ложился и полз. Не потому, что боялся, а опасался, что дезертиры услышат звук шагов. И не столько услышат, как почувствуют. Деревянные и железные детали вагона хорошо проводят вибрацию и звук. Мозговой, глядя на Федора, поступал так же.

Федор подполз к торцу вагона, осторожно заглянул вниз. Тормозная площадка есть, прислушался. Вроде тихо, только перестук колес на стыках.