чертовски большое расстояние. Этому ублюдку нельзя было доверять ее.

Тетя Елена подошла ко мне, пока я наливал себе выпивку.

— Что хотел твой отец?

— Он просто хотел убедиться, что у меня достаточно мотивации, чтобы захотеть погубить его, будучи мудаком. — Я взял бокал с вином и налил ей немного шардоне.

Она кивнула в знак благодарности и сделала глоток.

— Как думаешь, он будет ее преследовать?

— Я бы недооценивал его, если бы думал иначе.

— Что ж, я рада, что тебе удалось ее найти. Я только что заглянула к ней в комнату, чтобы проверить, как она, и она все еще спит.

Я стянул с себя пиджак и бросил его на стойку.

— Она измучена. — Я начал закатывать рукава. — Нам просто нужно убраться отсюда, чтобы я мог убедиться, что никто больше к ней не подойдет.

Елена посмотрела на меня знающим взглядом, ее карие глаза были сосредоточены, как будто она пыталась увидеть меня насквозь.

— Ты заботишься о ней.

Я взглянул на нее.

— Мне небезразлична ситуация, и сейчас в наших интересах держать ее в изоляции.

Елена облокотилась на столешницу и вперила в меня пристальный взгляд.

— Что происходит, Марчелло? Что ты скрываешь?

Я опустошил свой стакан и втянул воздух сквозь зубы, избегая назойливого взгляда Елены. Мне не очень нравились ее гадания на картах таро и самопровозглашенная связь с миром духов, но у нее было шестое чувство, когда дело касалось меня. Вот и сейчас, когда она смотрела на меня, казалось, что она видит хвост моего секрета, и это лишь вопрос времени, когда она его поймает.

Поморщившись, я схватил бутылку бурбона и свой стакан.

— Я буду спокойно наслаждаться напитком на палубе. — Мои кожаные туфли загрохотали, когда я вышел из бара на деревянную палубу. Сумерки сменялись чернотой, соленый бриз охлаждал Рим от изнурительной жары. Усевшись в кресло, я откинулся на спинку и глубоко вздохнул, словно таким образом можно было выдохнуть напряжение последних двенадцати часов, которые казались скорее двенадцатью днями.

Звук двигателей яхты заполнил ночное небо. Его работа успокаивала, вода плескалась о борта судна. Наблюдая за тем, как увеличивается расстояние между нами и пристанью, я сбрасывал с плеч часть дневного напряжения.

Она вернулась ко мне. После нескольких часов отсутствия ее в поле моего зрения, на грани срыва, она вернулась. Прямо там, где я хотел ее видеть. Там, где я контролировал ее. Где я мог скрывать от нее правду, по крайней мере, до тех пор, пока не приму окончательное решение.

6. МИЛА

Последнее, что я помню, это яркое воспоминание о том, как Сэйнт нес меня на руках, крепко обхватив мое тело, а моя голова покоилась на его груди. Несмотря на то, что он был таким холоднокровным засранцем, то, как он держал меня, казалось теплым и успокаивающим. После этого все погрузилось в темноту, пока я не открыла глаза и не уставилась на лучи солнечного света, пробивающиеся сквозь окно каюты. На несколько секунд воцарилась тишина. Даже мои мысли не шумели. Все было спокойно. Безмятежно.

Я потянулась, чтобы размять мышцы, одеяло было мягким и удобным. И когда я снова улеглась, по моей коже скользнуло ощущение, что кто-то наблюдает за мной. Я приподнялась и обнаружила, что Сэйнт сидит в кресле напротив кровати, потирая подбородок большим и указательным пальцами, и смотрит на меня так, словно я — головоломка, которую ему нужно решить.

— Как долго ты тут сидишь?

Он подвинулся.

— Недолго.

Я посмотрела на его рубашку и брюки. На нем была та же одежда, что и вчера. Полбутылки бурбона и пустой стакан стояли на приставном столике рядом с ним, а на полу остались пятна от засохшей жидкости.

Я посмотрела ему в глаза.

— Лжец.

— Не многим хватает смелости называть меня лжецом в лицо.

— Мы уже выяснили, что у меня нет смелости.

Он ухмыльнулся.

— Ты уверена в этом?

В его глазах блеснуло приглашение. Он хотел, чтобы я спровоцировала его, бросила ему вызов. Чтобы дать ему возможность, которой он ждал, возможность заставить меня сдаться еще раз. Но я предпочла проигнорировать его, хотя не могла избавиться от сексуального напряжения, которое струилось по моей коже, пока он наблюдал за мной со злым умыслом.

Я спустила ноги на пол и села на край кровати.

— Ты когда-нибудь дашь мне ответы?

— На какие вопросы?

— На все.

Он опустил руку и провел пальцем по ободку пустого бокала.

Я нахмурилась.

— Ты пьян?

— Нет. — Он приложил палец к губам, изучая меня. Это напомнило мне о том, как я впервые увидела его, подумала о том, какие идеальные у него губы. Сэйнт был необычайно привлекателен. Он был как пламя во тьме, пылающее гневом и яростью, не желающее сдерживаться и уничтожающее всех и вся вокруг. А я? Я была мотыльком, существом, соблазненным его красотой, загипнотизированным его сияющими углями и летящим прямо в сердце огня, чтобы сгореть дотла.

— Один, — просто сказал он.

Я вопросительно уставилась на него.

— Ты можешь задавать мне один вопрос каждый день. Любой вопрос, и я отвечу на него.

— Почему только один?

Он сел вперед, опираясь локтями на колени.

— Если у нас слишком много ответов, мы перегружены и вслепую принимаем поспешные решения. Ограничь эти возможности, и мы будем вынуждены выбирать с умом. — Он откинулся на спинку кресла. — Только выбирай вопросы, с ответами на которые ты сможешь жить, если завтра не наступит никогда.

— Никакого давления. — Хмыкнула я и провела пальцами по своим непокорным кудрям, в голове вдруг стало пусто, когда появилась возможность найти кусочки головоломки, которые, надеюсь, дадут мне более четкое представление о том, кем на самом деле был Святой. Что питало его? Что заставило его ненавидеть отца так сильно, что он позволил этому диктовать каждый свой шаг, каждое свое решение?

Я посмотрела в его сторону, его глаза были устремлены исключительно на меня.

— Что он сделал такого, что заставило тебя так сильно его ненавидеть?

Выражение лица Святого превратилось из каменного в забавное, как будто он знал, что это будет мой первый вопрос. Как будто я попалась в его ловушку, как он и рассчитывал. Он поднялся со своего места и провел рукой по взъерошенным волосам.

— Он солгал.

— О чем?

Сэйнт поднял указательный палец.

— Только один вопрос.

— Но это вряд ли был ответ. — Я вскочила на ноги. — Конечно, я заслуживаю лучшего ответа, чем этот.

— Задай вопрос получше в следующий раз, — ответил он, повернулся и