На левом рукаве круглый шеврон с всё той же головой, по окружности надпись, сверху «Носорог», снизу «у меня плохое зрение».

— Ого. Ты глянь, на этих болванчиков, — хохотнул один из вошедших.

Высокий, крепкий и явно заводила, привыкший, что ему заглядывают в рот. Судя по поведению, цену себе знает и его не в дровах нашли. Он приблизился к столу за которым сидел Болт и остановился напротив него, сунув большие пальцы за брючной ремень. Оружия ни у кого не было, как того и требовали местные законы, хотя по потёртости на бедре видно, что с револьвером этот мужик обычно не расстаётся.

— У меня плохое зрение, — прочитал он на шевроне Смурого и тут же хохотнул. — Это типа, молокососы слепыши.

Ну что сказать. Парни на фоне остальных и впрямь выглядели молодняком. Самому старшему, Болту, всего лишь двадцать, остальным по восемнадцать девятнадцать. Да, последние четыре месяца для них выдались нелёгкими, за это время они успели прибавить в мышечной массе, окрепнуть и где-то слегка возмужать. Но перед бывалыми воздушными волками, оставались безусыми юнцами. И это непреложный факт.

— У меня плохое зрение, но это не мои проблемы, — слегка отодвигая от себя кружку с пивом и глядя в глаза незнакомцу, произнёс Болт.

Вообще-то, не сказать, что ему всё в пополам. Но и выхода у него другого нет. На нем нашивки младшего унтера, потому и агрессия в первую очередь нацелена на него. Но главное, рядом подчинённые и выказать перед ними слабину… Лучше сразу умереть.

— А мамка-то знает, что ты в небо подался и грубишь взрослым дядям? — вперив в Болта сквозь прищур злой взгляд, поинтересовался задира.

— Мамка меня учила никогда не грубить незнакомцам, — всё так же продолжая сидеть, спокойно произнёс парень и добавил. — Меня зовут Болт. А тебя?

— Шершень. Слыхал? — цыкнул задира.

— Не слыхал. Но теперь мы знакомы. Так что, шёл бы ты на хрен, Шершень.

Это было уже чересчур. Товарищи Шершня за его спиной загалдели, разом поднимая градус напряжения до предела, а сам их вожак без дальнейших разговоров и разогрева врезал наглому юнцу продолжавшему оставаться на стуле. В смысле, попытался врезать. Однако Болт слегка отклонился пропуская мимо себя кулак вспоровший воздух.

Распалившийся нападавший хорошо вложился в удар, а потому не сумел удержать равновесие и его повело. Кулак с тупым стуком и хрустом ломающейся кисти впечатался в столешницу. Мало этой напасти, так ещё и бок взорвался дикой болью от ответки прилетевшей в бок. И вновь едва уловимый влажный хруст не выдержавшего напора ребра. Неудачно прилетело, чего уж там.

— Бей! — роняя на пол пребывающего в шоке Шершня и поднимаясь на ноги, выкрикнул Болт.

Молокососы? Так и есть. Один сплошной молодняк. Только вот не зайчики, а качественно выученные, озлобленные муштрой и беспросветными тренировками, жаждущие крови волчата. Чуть не разом грохнули опрокинутые стулья, брякнули упавшие керамические кружки и десяток бойцов разом ринулся в атаку.

Ими никто не командовал, не определял место в бою, не уточнял задачу. Всё выходило само собой, они непроизвольно, на одних рефлексах выбирали себе напарника или цель атаки. Действовали насколько стремительно, настолько и слаженно. Большинство из них даже толком не успели осознать, что это самая настоящая кабацкая драка, в которой возможно всё. Для них это была очередная тренировка в которой нужно было выстоять, или окажешься на полу. Потом-то тебя непременно вылечат, но до того тебе будет больно. Очень больно. И чтобы избежать этого нужна самая малость, положить того, кто желает сделать это с тобой.

Крики, брань, стоны, хлёсткие и тупые удары, грохот опрокидывающейся мебели и треск бьющейся посуды. Задирала носороговцев только вошедшая компания, но в драку оказались вовлечены все посетители трактира, тут же превратившегося в поле брани.

Опасаясь попасть под раздачу, хозяин подался к двери на кухню, увлекая за собой подавальщиц и делая знак вышибале у двери. Нечего было и мечтать, чтобы тот управился с этим бардаком. Да этого и не требовалось. Здоровяк выскочил на улицу, откуда тут же донеслась трель полицейского свистка.

Однако, закончилось всё ещё до того, как на месте драки появились местные стражники. Одни посетители ползали по полу, приходя в себя, другие корчились от боли, третьи валялись без сознания. И только десяток молодых бойцов оставался на ногах, осматриваясь вокруг в поисках того кто ещё посмеет бросить им вызов.

Не сказать, что их внешний вид оставался таким же безупречным, как ещё совсем недавно. Одежда изодрана, заляпана кровью или грязью, на светлых рубахах и брюках имеются отпечатки подошв. На телах и лицах ссадины и кровоподтёки. Но поле боя осталось за ними.

Понимание этого пришло к ним постепенно, а злость и решительность во взгляде сменилась удивлением. Они и сами не ожидали от себя подобного, но месяцы тренировок не прошли даром. Десяток, по сути, мальчишек, и две дюжины лежащих недвижимо и копошащихся на полу противников, по праву считавших себя бывалыми воздушными волками.

* * *

Вообще-то, я мог закрыть сделку уже сегодня. Благодаря своим уникальным способностям малахит товар дорогой, но у меня нашлись бы средства для его покупки. Даром что ли мы задержались в пути на пять суток.

Я решил не откладывать на потом то, что можно сделать сегодня. Развернул Дирижабль и мы вернулись к месту гибели «Шляхтича». С помощью «Маяка» удалось установить, что тот лежит на глубине в полсотни сажен. То есть вполне возможно добраться до останков затонувшего крейсера.

Так что, пришлось приложить усилия, чтобы за четверо суток суметь огранить два «Водолаза» по сто пятьдесят карат. Меньше делать я посчитал неправильным, так как впоследствии их можно было бы переделать под что-то другое и значительные потери при этом просто неизбежны.

Как результат, нам удалось поднять весь арсенал крейсера, находившийся в гондоле, собрать амулеты с погибших, завладеть судовой кассой, в которой, в пересчёте на рубли, оказалось сто двадцать тысяч. Но самое главное, в наши руки попали два артефакта «Панцирь» и «Облегчитель». К сожалению ещё два «Кокон» и «Стилет», оказались повреждёнными и от них достались только «Зарядники».

По самым скромным подсчётам два артефакта можно было реализовать за один миллион двести тысяч. Но это если продавать их на легальной верфи, где мы сразу теряли минимум треть от номинальной стоимости. На Буяне потери могли составить от половины до двух третей. Ну и зачем мне такие кружева? Я вообще-то не подряжался