разворачиваюсь. Максу приходится отскочить от меня и направленного на него ствола.

— Ты охренела?!

Секунда, и я отворачиваюсь к мишеням. Еще секунда на то, чтобы выдохнуть, прицелиться и под его недоуменное сопение, произвести свою серию выстрелов.

— Хватит называть меня деткой, — тихо повторяю, не поворачиваясь к Максу.

Скалясь, он встает рядом. Косится на меня. Его насмешливый взгляд колючками проходится по коже.

— Здесь я решаю, кого и как называть, — тихо говорит он. — А за направленный на меня ствол придётся ответить.

Всё так же улыбаясь, Макс стреляет по своим мишеням. Илья жмет на кнопку, они подъезжают к нам. Опера считают очки, чтобы было честно.

— Макс, да она тебя сделала, — посмеивается Егор. — Тридцать очков у Ивы и двадцать девять у тебя.

Внимательно смотрю на его мишень. Ушел немного на шесть часов, буквально по границе.

— Один-один получается, — добавляет Денис.

— Получается, — хмыкает Хам. — Следующий раунд по нормативам. Увидим, чего стоит наша детка, — подмигивает мне, разворачивается и, зацепив Илью плечом, уходит из тира.

Парни идут за ним, а я снова подхожу к стене и рассматриваю ножи, вошедшие точно в пазы, сделанные ранее. Вынимаю холодное оружие. Отхожу к столам, в своей ладони чувствуя тепло сбалансированной рукояти. Подкидываю один нож невысоко в воздух, покачиваю, привыкая к весу. Беру за лезвие и метаю в стену. Он переворачивается в воздухе, входит в поверхность, но тут же падает на пол.

— Черт!

Разозлившись на себя, следующий замах делаю резче и вошедший в цель нож остается на месте.

— Так-то! — удовлетворившись результатом, ухожу из тира. Мне еще отчет доделывать.

Пока опера пьют кто чай, кто кофе, и гудят, обсуждая работу, меня, естественно, в это обсуждение не приглашая, я вожусь с бумажками, перечитывая и вписывая детали. Их немного, но в Академии нас так драли за правильное заполнение отчетов, все время напоминая, что это важная часть работы оперативного сотрудника и вообще, от нее на пятьдесят процентов зависит успех раскрытия дела. Правда, так нам говорили на каждой лекции. Но в мозг въелось. Сижу, еще раз перепроверяю каждую букву.

Вроде всё. Распечатываю, ставлю подпись и несу документы Максу.

Он хмыкает, быстро просматривает бумаги. Подписывает с таким видом, будто делает мне одолжение, и даже указывает направление, где искать эту Елену Юрьевну.

Постучав в дверь, получаю раздраженное разрешение войти. В светлом кабинете с раздвинутыми полосками жалюзи на окнах за столом сидит красивая женщина с удлиненным каштановым каре, касающимся плеча, и красной помадой на губах. Уверенный взгляд серо-зеленых глаз с интересом проходится по мне.

— Та самая новенькая у оперов? — спрашивает Елена Юрьевна.

— Да. Ива, — представляюсь, сжимая в руке хрустящий файлик с отчетом.

— Ну, привет, — улыбается следователь. — А я — Лена. Проходи, не стой там, я не кусаюсь.

— Конечно, — улыбаюсь в ответ.

Подхожу к её столу, присаживаюсь на край стула и отдают отчет. Небрежно мазнув по нему взглядом, Елена Юрьевна откладывает документ в сторону, и снова с интересом разглядывает меня.

— Чай будешь? Мужики, наверняка, даже не догадались предложить, — смеется она.

Наклоняется к шкафчику в столе. Достает кружку. Поднимается и глухо стуча каблуками черных лодочек идет к столику, спрятанному в импровизированной нише между шкафом и подоконником. Щелкает кнопкой электрического чайника. Несет оттуда еще одну кружку и два целлофановых пакета. В одном немного разных конфет от карамелек до шоколадных, а в другом печенье.

Бросает в кружки по пакетику чая. Как раз закипает вода. Елена Юрьевна наливает нам кипяток и садится на свое место.

— Ты же к нам переводом? — спрашивает она. Киваю. — Ну и как тебе у нас?

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Пока трудно сказать, — мягко ухожу от ответа.

— Странно. Засранец Марьянин обычно уже в первые пару часов первого же рабочего дня оставляет о себе неизгладимое впечатление. Ты знала, что у него в отделе удержаться очень сложно? Этот гад даже крепких пацанов выводит.

— Да уж, производить впечатление он точно умеет, — кусая губы, смотрю в свою чашку.

— Фух, — выдыхает Елена Юрьевна, — а я думала, заболел Марьянин, — смеется она, разворачивая карамельку. — Я тебе так скажу, Ив, — разговаривает со мной как с хорошей знакомой, — в мужском царстве без альянсов трудно. Особенно нам, девочкам. Они же все такие из себя важные самцы, — закатывает глаза. — А мы так, бабы… Так что предлагаю дружить, — поднимает кружку, уперев локоть в столешницу.

— Я не против попробовать, — ударяюсь покатым боком своей кружки об её.

Мы пьем чай, смеемся и полностью переходим на неофициальный тон, пока никто нас не слышит.

Ухожу от Лены с хорошим настроением. Опера удивленно на меня смотрят. Наверное, потому что я улыбаюсь. Макс же смотрит на меня странно. Хмыкает и разворачивается к Герману.

— Ты нашел что-то или где? — резко спрашивает у парня.

— Нашел, — отвечает тот. — Но уровня доступа у нас не хватает, чтобы глубже влезть. А то дело десятилетней давности вела сама Ирина Ямпольская.

— Даже так, — Макс проводит ладонью по затылку. — Ладно, понял тебя. И на этом спасибо. Поеду к ней.

— Можно я с тобой! — выпаливаю и застываю в ужасе сама от себя.

Но ведь мне надо туда? Надо. Значит все правильно сделала. Только Хаму опять не нравится, а опера странно посмеиваются, наблюдая за нами.

— Со мной, говоришь? — хмыкает Макс. — Ну ладно, поехали.

Глава 12. Максим

Отчаянная девчонка. Не боится лезть в клетку к хищнику? Боится, по глазам вижу, но все равно лезет. Занятно как. Подозрительно прищуриваюсь, но взгляд не отвожу. Интересная, ты, Иванна Бойко.

Ухожу к себе, по дороге ловлю себя на мысли, что не сильно и расстроился проигрышу. Нет болезненного жжения от неудачи, а скорее наоборот новая порция азарта подогревает кровь. Третий раунд все-таки будет, а там парни решили вместо пачки нормативов взять бёрпи. Быстрая и эффективная проверка выносливости. У девочки нет шансов, как ни крути…

Закрываю дверь и набираю Ямпольскую. Уж не заскучала ли она в декрете? Так я немного развлеку. Надо договориться о встрече, не то Стас мне уши открутит и не посмотрит, что работать некому.

— Марьянин, чего тебе, — раздается в динамике снисходительный голос бывшей начальницы.

— И вам, Ирина Сергеевна, добрый день, — расплываюсь в улыбке. — Хотел бы просить об аудиенции.

Такое неформальное общение принято в нашем дружном коллективе. Мы все здесь, как одна большая семья. Поддерживаем и помогаем друг другу по возможности. Конечно, на службе соблюдается субординация, но за ее пределами мы в первую очередь друзья и только потом коллеги.

— Чем обязана?