Мисс Грей задавала мне множество вопросов о том, как проходили наши дни, когда была жива мама. Я рассказала, как мы ездили по магазинам и навещали друзей.

– Это ведь было совсем недавно, – заметила она.

Я обнаружила, что у себя в комнате моя гувернантка держит бутылку бренди. Она прятала ее в шкафчике, всегда запертом на ключ. Однажды она посвятила меня в эту тайну. В тот день она как раз отсутствовала за завтраком. Я не знала – с кем она встречалась, но время от времени она предпринимала таинственные экскурсии по городу – и тогда вернулась раскрасневшаяся и очень разговорчивая. Речь ее отличалась от обычной, а сама она казалась более ласковой, чем я привыкла ее видеть.

Я зашла к ней в комнату – не помню уж по какому поводу.

– Привет, Девина, – сказала она, – проходи, садись и давай поболтаем.

Я присела, и она сказала, что очень хорошо позавтракала в городе – в самом деле необыкновенно хорошо – со своим большим другом.

– Меня клонит в сон, – добавила она, – придется слегка взбодриться. Послушай-ка. Возьми в ящике ключ и открой маленький шкафчик. Там, внутри, бутылка и стакан. Тебе не трудно налить мне немножко? Именно это мне и нужно сейчас.

По запаху я определила, что бодрящим средством было бренди.

Я налила немного в стакан и протянула ей. Она быстро выпила его содержимое.

– Так-то лучше, – сказала она, – Поставь стакан куда-нибудь. Я вымою его позднее. Положи ключ назад в ящик. Теперь садись поудобнее и поболтаем. Еда была восхитительная… и вино мне очень понравилось. Мне по вкусу люди, умеющие выбирать вина. Этой науке я тоже должна тебя научить, Девина.

– Я не думала, что должна учиться таким вещам. Я совершенно не имею представления о винах.

– Когда ты будешь жить в большом доме с чудесным мужем и он пригласит гостей… тебе не обойтись без умения угостить их.

– И этому мне предстоит учиться?!

– А разве такое умение чем-то хуже других?

– Что вы имеете в виду?

Она колебалась. Я видела, что она засыпает. Казалось, она с трудом преодолевает дремоту.

– Я просто болтаю. Мне нравится с тобой разговаривать, Девина. Думаю, мы станем друзьями… и это замечательно. Именно этого я и хочу. Ты очаровательная девушка, очаровательная невинная девушка, такими юные девушки и должны быть, ведь так?

– Думаю – да.

– Как чудесно ты жила, Девина, долгие годы, – продолжала она. – Жила в своем доме… с доброй мамой и строгим отцом, достойным банкиром, столпом общества в большом городе. – Она засмеялась. – Ты должна увидеть Лондон.

– Мне бы этого хотелось.

– Там есть громадные дома. Больше, чем даже ваш. Но есть дома и не такие большие.

– Но так ведь и здесь. Мне думается, так везде.

– В больших городах контрасты острее.

– Эдинбург – большой город.

– Я думаю о Лондоне.

– Ваш дом там? – спросила я. – Почему же вы приехали сюда?

– Я приехала ненадолго и решила побыть здесь… по крайней мере пока.

Голос у нее стал совсем сонным.

– Вы и раньше были гувернанткой?

– Гувернанткой? – она рассмеялась. – Неужели я похожа на гувернантку?

Я покачала головой.

– Я была актрисой, – сказала она.

– Актрисой?

Она снова рассмеялась.

– В мюзик-холле, – она говорила невнятно, – пела и танцевала. Номер имел успех какое-то время… как всегда бывает с такими номерами. На самом деле – довольно долгое время.

– Значит, вы выступали на сцене?

Она сонно кивнула.

– Чудесные были деньки…

– Почему же тогда вы приехали сюда?

– Мне нравятся перемены. – Она пожала плечами. – А потом… впрочем, какая разница. Я выступала в Глазго, нас называли «Веселые рыжеголовые». Нас было трое… и все рыжие. Отсюда и название номера. Мы выходили на сцену с распушенными волосами – шокировали для начала зал. Людям все приедается. В этом главная трудность. Они хотят чего-нибудь новенького. Мы гастролировали в провинции, потом приехали в Глазго. Имели успех. Хотя работали до изнеможения. Временами казалось, что ты выжата…

– Вам и сейчас так кажется, мисс Грей?

– Пожалуй, – пробормотала она.

– Тогда я уйду, а вы поспите.

– Нет-нет, не уходи. Мне приятно слушать, как ты говоришь. Ты хорошая девочка, Девина, и нравишься мне.

– Спасибо. Я не могу представить вас на сцене.

– Правда, дорогая? Это потому, что ты маленькая невинная девочка.

В ней опять что-то неуловимо изменилось, но голос стал еле слышен. Я не сомневалась, что она засыпает.

– Увидев вас впервые, я подумала, что не видела женщины, менее похожей на гувернантку, чем вы, – сказала я.

– Спасибо, дорогая. Это – комплимент. Ну и как я тебе?

– Что вы имеете в виду?

– В роли гувернантки.

– Вы очень необычная гувернантка.

– Да?

– Вы совсем не похожи на мисс Милн.

– На ту, которая украла ожерелье?

– Она не делала этого. Кто-то подложил ожерелье в ее комод.

Она открыла глаза и сбросила с себя сонливость.

– Ты хочешь сказать, кто-то спрятал в ее комнате краденое?

– Нет – кто-то сделал это нарочно, чтобы досадить ей.

– Кто тебе сказал?

– Никто, я сама знаю.

– Откуда ты можешь знать?

– Мисс Милн не могла украсть ничего.

– И это все, что тебе известно?

Я кивнула.

– Я хочу докопаться до истины.

– Людей невозможно понять, дорогая. Они позволяют себе очень странные поступки. Никогда не знаешь, что у них в душе. Живет себе человек, живет… по заведенному образцу, а потом вдруг выкинет такое, чего ты и предположить за ним не могла.

Она снова начала задремывать.

– Мне кажется, вас мало интересует обыденное, – сказала я.

– Например, дорогая?

– Математика, география, английский, история. Мисс Милн очень любила историю. Моя мама – тоже. Она столько всего знала о прошлом и часто рассказывала мне о том, как все было. Это необыкновенно интересно! Раз я была в Холируде.

– Что это такое? Я была поражена.

– Вы наверняка о нем слышали. Это старинный замок. В нем жила Мария, королева Шотландии, там убили Риччо. А неподалеку стоит еще один замок, где родился король Джеймс… Шестой шотландский и Первый английский. Его матерью была Мария, королева Шотландии.