туэ. Она курирует все аспекты, связанные с хутором. Она и ответит на этот вопрос.

Ольга важно кивнула и сделала шаг вперед.

– Заявляю сразу: для работы на хуторе мне нужны маги с уклоном в бытовку, огонь, землю, воду. Пока для эксперимента предлагаю за три часа полноценной работы на свежем воздухе в компании своего нгурула час увольнительной. Думайте, господа наездники. Работу буду спрашивать по совести, за огрехи штрафовать. Самым большим грехом будет неуважение к хуторянам. Легко не будет, предупреждаю сразу. Думайте, господа наездники. Думайте.

– О подробностях работы расспросите тройку Мартуна. Свободны.

Глава 5. Декларация о намерениях

Пашка нетерпеливо ощупывал тетушкин форменный фартук, в котором она обычно принимала корма и к которому обычно был приколот жетон-артефакт. Именно эту штуку, которая, собственно, была магическим ключом к задним воротам, Пашка никак не мог отыскать. Ован и Коста в нетерпении приплясывали у выхода – их переполняло хорошее настроение и нерастраченные силы, накопленные заботами самого лавэ. Спасибо ему, наиболее сложную работу в отладке водомета сделал. ОКП собиралась рвануть на хутор. До ежедневной тренировки им еще ждать часа три, такова очередность, установленная начальством, так зачем время тратить?

– Это ищешь? – Вошедшая Ольга покрутила в пальцах бронзовую блямбу, которую как раз собиралась вернуть на место. С тех пор как у нее появился всячески защищенный мундир – не пачкается, не рвется, не изнашивается, – надобность в тяжелом фартуке отпала.

– Ага, – радостно оскалился Пашка и протянул руку, но, к его удивлению, вожделенная магическая отмычка исчезла в кармане тетушкиного кителя.

– Слинять решил? – Ольга выглядела серьезной, даже суровой. Куда что и девалось. Не ласковая тёть Олечка смотрела сейчас на Павла, а Ольга Петровна, и никак не меньше. – Замутил мутиво и на хутор драпать?

Пашка от такого неожиданного наезда аж опешил и потому никак не мог сообразить, чем так недовольна его единственная родственница.

– Ты чего перед всем строем языком нашлепал? Контузию от медных труб словил, а? Простодырость одолела? – Пашка воздуху набрал, чтобы ответить, да слов не нашлось – хоть плачь. Ну не понимал парень, что такого крамольного он сказал и когда.

– Так, голубь, – в тоне Ольги погромыхивало листовое железо, – нгурулов в вольеры, сами сюда. Будем совет держать.

Но у Пашки, похоже, инстинкты самосохранения отказали напрочь.

– Да нам бы на хутор, тёть Олечка. Дел полно́. – Ольга только руками всплеснула на такое незамутненное, прямо-таки детское нахальство.

– Дел, значит? – с опасной ласковостью переспросила она, подходя поближе. – Дел, значит? Да?

Хлеп – прилетел Пашке подзатыльник. Слабенький – с невеликим Ольгиным росточком сильно не получилось, – а оттого еще более обидный.

– За что-о?!

– У вас, значит, дела, а у меня нету? Мне, по-твоему, на хутор не надо? Картошку вы, конечно же, и без меня посадите, а чего ж?! Ты, значит, вброс провокационный сделал – и в кусты. А мне, значит, расхлебывай, да? Шеф на тренировку, ты на хутор… Вот захотят тебе вопросы задать, а ты вне зоны доступа. К кому придут? К туэ Вадуд! – Ольга шагнула поближе, намереваясь отвесить еще одного леща. Пашка стратегически отступил за креслице. – Ты чем приказ начальства слушал, фанат устава? Ты вообще о чем думал, когда без предупреждения такими идеями фонтанировать взялся, да еще вслух и при всех? Лавэ ради тебя на прямое вранье решился, наплел про то, что вы за деталями для гидропушки удирали! А ты?

– Да что такого, тёть Оль! – до Пашки, наконец, дошла суть проблемы. – Мне пришло в голову, я спросил, – прогудел он обиженно и потер затылок. – Чего сразу драться-то? Хорошая же идея.

– Хорошая, – устало согласилась Ольга. – Отличная просто. А теперь, Павлуша, внимание, вопрос: кого из наших наездничков ты с легким сердцем оставил бы на хуторе без присмотра?

Паха опять потеребил вихор на затылке, только теперь для стимуляции мыслительного процесса, а не взывая к тетушкиной совести.

– Все, Паш. Нгурулов на место, а сами полным составом сюда. Обсудим, как себя вести. Пока ходите, краткие характеристики на всех шестерых наездников составьте. Навыки, темперамент, степень лояльности. А главное – с кем Ован и Коста ни за что и никогда не хотели бы оказаться на хуторе в партнерах по заданию.

Пашка двинулся к выходу, бормоча что-то подозрительно похожее на «во раскомандовалась, откуда что взялось».

 

Любая полоса везения заканчивается, и чаще всего резко – как скоростная трасса перед обрушенным мостом.

Конечно, подготовиться они не успели – у вольера Раша сидел в засаде Аний Гадрел. Именно сидел. На одной из тех самых скамеек, которые образовались в проходе, когда Пашка при поддержке друзей высиживал беспамятного Раша. В вечерних посиделках теперь особой нужды не было – ОКП и их нгурулы и так проводили вместе куда больше времени, чем любая другая тройка. Общее дело, знаете ли, сближает. Особенно в юности.

– Я Аний, – привстал с лавки лидер второй тройки и плюхнулся назад под тяжелым взглядом землянина. Прежде чем заговорить, тот завел Раша в вольер, ласково трепанул короткие шипы у бивня. Зверь что-то руруркнул. Пашка вздохнул и нехотя вышел из вольера, всем видом демонстрируя, что у него есть дела поинтереснее, чем незваный гость.

– Знаю, что Аний. Чего хотел? – Неласковый тон несколько обескуражил парламентера, но не пасовать же теперь перед каким-то иномирянином.

– Господин лавэ сказал, что у тебя спросить можно.

– Спроси, – безразлично разрешил Пашка, сверху вниз глядя на сидящего Ания. Такая диспозиция крепко задевала, и парень тихо закипал. Расселся, гад. Стой теперь перед ним, как перед начальством. Или садись рядом. А садиться ну никак нельзя – дружелюбие соглядатаю демонстрировать никто не собирался, но и лавэ подводить было стремно.

– А ты ответишь?

– А чего ж вчера не пришел спрашивать?

– Тебя не было в комнате.

Вот стервец, восхитился Пашка. И вчера не было, и позавчера. Легонькая такая недосказанность, а пойди пойми – накануне этот хитрован в комнату стучался или неделю назад. Или вообще не приходил – если следил,