учат, и учат хорошо. Только у нас если воюют, то не кулаками. Нашим военным не всегда случается в бою глаза в глаза с противником перевидаться». Что Пашка имел в виду, венценосный близнец так и не понял – Нрекдол не воевал, ибо не с кем, – но переспросить не захотел.

– Мальчик интересен не только навыками, магия у него странная. Чую, что есть второй дар, кроме слабенького ментала, а какой – не пойму.

– Слабенького?

– Ну, может, и не слабенького, но ущербного какого-то, это точно. На нгурула его хватает. Эмоции улавливает. Щиты с помощью артефакта Раима отличные развил, но и только.

– Мысли других людей не слышит?

– По-видимому, нет. Во всяком случае, сослуживца в самоволку утянул. Тот имеет склонность к земле, ну и менталист. Павлу нужны были обе эти способности товарища.

Фраза про самоволку вернула братьев к началу разговора, и Эрик поведал о наказании. Ну, что смог.

А мог он не так уж и много – ровно то, что поведал ему дружище Раим.

 

На самом деле Раим был не слишком откровенен с венценосным другом. Ему было неловко, не вываливать же на Эрика тот сумбур и раздрай, которые поселились – на время – в его душе? Любой взвоет, если его вынудят выбирать между «поступить правильно» и «поступить по совести».

Тем вечером Ольга каким-то непостижимым образом уловила метания начальства и посочувствовала. Иначе зачем бы ей заводить разговор о том, что тяжко жить в эпоху перемен? Эдакий толстый намек на то, что в новых условиях и методы должны обновляться, и первопроходцам в этом многотрудном деле всегда непросто.

– Тёть Оль, не дави. – Пашка даже ладонью по столу слегка прихлопнул. – У командира устав.

– И что мне делать прикажешь? – Ольга крутанула в чашке недопитый чай. – Смотреть, как тебя за все хорошее наказывают, и твоих парней зацепом? А эти трутни так и будут балду пинать? Да вас награждать надо! Причем так, чтобы на фоне заслуг самоволка мелочью казалась! А вас того и гляди в крепости запрут ради устава, который сто лет назад тупо устарел! – Женщина резко вдохнула и длинно выдохнула, стараясь успокоиться. – Теперь, Павлуша, внимание, вопрос: справится хутор без помощи вашей троицы?

Вот уж точно – нет. Это Павел понимал. Чуть позже, когда все наладится, когда Ольга и Евгений Семенович закончат свою примитивную механизацию, а урожай будет собран, то наверняка справятся. Но не сейчас, когда лето, когда день год кормит. Да еще сушь стоит. Коста нянчится с полями семенного ахука – нужно же запасти посевной материал на весь год, чтобы потом цикл за циклом выращивать зеленые ростки, столь любимые нгурулами. А значит, нужно не дать растениям пересохнуть на корню, иначе ни корма для звериков, ни сырья для циновок не будет. Разнообразные плетенки с легкой руки тети Симы стремительно набирают популярность в городе, давая хутору скромный, но стабильный доход. Коста не только поля увлажнял, но и за грядками Ована присматривал на предмет полить-увлажнить, но там хлопот было немного – хутор стоял на водоносном слое. Подтянуть влагу сразу в почву куда как легче, чем изобразить из себя поливальную установку дождевального типа и бить по площадям. Парень силу имел невеликую и порой выкладывался до изнеможения. Тогда Пашка отправлял Тырю разыскать друга и транспортировать его прямиком в заботливые руки Наяны.

Ован впахивал не меньше. Не только с растениями работал, но и роту солдат с лопатами заменял. Удобной земли около хутора не было – горы. Все удобье давно уже было занято полями и выпасом для восьми рабочих тирлов. Пришлось разбивать гряды террасами на склонах. Пока их немного. А теперь, когда появилась картошка на посадку… Ована ждет адова работенка, потому что тётушки не успокоятся, пока каждый картофельный росток не пристроят. А если командир примет решение их не выпускать из крепости, то получится – все напрасно? И зверики в вольере заскучают. Тыря без воли с ума сойдет, и никому покоя не будет. Ни-ко-му! Права тёть Оля – один вред от старых традиций. Пашка побарабанил пальцами по столешнице, давая себе еще несколько секунд на раздумья, и поднял глаза на лавэ.

– Командир? – Раим потер сухими ладонями лицо и кивнул. Он готов поступиться правилами, но знать бы, как сделать так, чтобы остальные наездники приняли его решение!

– Спасение Раша сойдет за непререкаемый подвиг? – задумчиво спросила Ольга. И сама себе ответила, приняв молчание мужчин за согласие: – На троечку, но сойдет. Нужен еще один… Паш, что там у Косты с водометом? Получилось?

Раим в удивлении поднял бровь – при чем здесь водомет?

– Трубу в камень воткнули, воду подвели, турель приладили. Ован завтра слив воды сделает, и можно испытывать.

– Сегодня, – заявила Ольга. Пашка заинтересованно глянул и угас.

– Парни пустые, тёть Оль. Им надо отдохнуть. И там еще вопрос с давлением воды. Коста говорил, что его надолго может не хватить, сопло-то узенькое. Нам бы артефактора, чтоб как-то стабильный напор обеспечить…

– Да объясните мне наконец! – не выдержал Раим.

– Если задумка с водометом удастся, то это можно засчитать за второй наградной подвиг для Пашкиной тройки. Нужно только демонстрацию провести до построения.

Дальнейшая логическая цепочка прослеживалась легко. Два поощрения перекроют одно наказание, это справедливо. Ну и психологический момент: довольные нгурулы – это довольные наездники. Немного наивно, но выгореть может. Раим прикрыл глаза, почти машинально вызывая шкалу вероятностей.

– Артефактор, говоришь? – Раим энергично встал. – Ну, пошли посмотрим.

Глава 4. О рацухах и их последствиях

Утренняя крепость жила по давно заведенному распорядку. Где-то там, в недрах первого этажа и подвалов, суетилась челядь, спеша обеспечить комфорт господ наездников, а господа, большей частью бодрые и веселые, подтягивались в столовую. Их ждал вкусный завтрак и приятное необременительное обсуждение планов на день. Большей частью гадали, кому сегодня повезет идти на охоту. Нарушений вроде ни за кем не числилось, значит, следует ожидать жеребьевки между теми, кто на охоту в эту неделю еще не хаживал.

Только третья тройка под лидерством непонятного, а потому такого интересного иномирянина вела себя несколько необычно.