кто-то должен быть наготове, чтобы продолжить. Сейчас это Изюминка.

— А, — сказал Том. Кажется, он впервые не нашел слов.

— Выведи пугал вперед, — велел Габриэль. — И возьми Ариосто.

— Заметил, что звезды почти не двигаются? — спросил Мортирмир Плохиша Тома.

Горец поднял бровь.

— Да вроде как нет.

Мортирмир смотрел на небо.

— Все врата должны открываться в разное время, — медленно произнес он. — Астрономическое время? Герметическое? Томас, я даже не заглядывал в эфир в последнем месте. Ну так, одним глазком. Но это разные миры.

— Да, мне говорили. — Том улыбнулся.

Мортирмир его не слушал, он вообще редко слушал людей.

— Дэн Фейвор смотрел на врата примерно семь часов назад. Тут была ночь. И тут до сих пор ночь, никаких признаков рассвета.

Габриэль появился из освещенного свечами красного шатра в летном костюме. Насколько хватало глаз, везде стояли шатры: для офицеров, ремесленников и поваров. Мужчины, независимо от своего положения в обществе, спали на земле, мягкой, немного рыхлой и пахнущей пряностями, но в странном свете выглядевшей довольно приятно.

— Ты полетишь в темноте, — сказал Том Лаклан. — В чужих мирах, посреди ада, где наверняка живут черти, ты собрался полетать.

— Да, — ухмыльнулся Габриэль.

— Ты с ума сбрендил, — ласково сказал Том. — Вот бы и мне такого зверька. Мы бы помчались куда глаза глядят и нашли бы себе неприятностей.

Габриэль рассмеялся так громко, что пошатнулся и схватился за плечо удивленного магистра.

— Том, мы прошли маршем через ад. Тебе точно нужны какие-то еще неприятности и приключения?

— А и правда. — Том тоже рассмеялся.

— Майкл собирается спать. Том, ты за главного. — Габриэль хлопнул горца по руке.

— Ладно уж, — усмехнулся Том, — сделаю все, что смогу.

Габриэль взобрался на Ариосто, уже утомленный за день в седле. Он знал, что где-то в двух мирах тому назад едва ли наступил вечер. Но у него в голове уже была полночь.

«Люблю тебя!»

«И я тебя люблю, братик».

«Пахнет смешно. Все странное. Воздух странный».

«Дай мне полчаса».

«Нет! Полетели!»

Ариосто подпрыгнул в воздух. Склон холма был достаточно крут, чтобы дать ему возможность взлететь, и вот он уже оказался в восходящем воздушном потоке, и его крылья, почти невидимые в ярком звездном свете, радужно мерцали. Он ерошил управляющие перья.

«Выше, — приказал Габриэль. — Я хочу посмотреть».

Они поднялись. Когда стало холодно — так, как дома на определенной высоте, Габриэль сосредоточился и воспроизвел первые такты заклинания Аль-Рашиди против одайн. Они нужны были, чтобы найти и отметить врага, а Габриэль сделал из них отдельное заклинание — чтобы увидеть все, что можно увидеть. Получалось плохо, неуклюже, как будто он только что выучил это заклинание или ему не хватало сил — а их хватало.

Заклинание либо не сработало, либо ничего не нашло. Тогда он сделал то, чему научил его Мортирмир, — он искал молчаливые таланты, ловя движение в токах силы.

Он впервые взглянул в эфирное пространство этого мира, и его поразили пустота и отсутствие цвета.

За железными воротами все было темно-коричневым. Он осторожно приоткрыл ворота и выглянул: коричневый был везде, распределен почти равномерно. Золотые прожилки силы встречались очень редко.

Габриэль вынырнул в иную реальность. Пока он колдовал, Ариосто поднимался, и теперь он ничего не видел, кроме звезд над головой и нескольких костров внизу, очень далеко. Они походили на огоньки свечей.

Он направил Ариосто вниз.

«Осторожнее, друг. Я не знаю».

Габриэль остановился на высоте где-то в тысячу футов. Он видел границу между водой, лесом и вроде бы открытым полем. Он различал реку под лагерем и мост из костей.

Ниже.

Он опускался, пока не увидел дорогу, продолжающуюся за мостом, и полетел вдоль нее. Минуту или около того она была ясно различима, затем исчезла, а потом снова появилась — в виде широкой тропы или колеи.

Ниже.

«Еще спустимся, и могли бы уже ногами идти», — пожаловался Ариосто, но послушно снизился еще на сто футов, и они бесшумно скользили в зарослях высоких папоротников, а потом оказались на открытой местности. Увидели холм, такой же высокий, как тот, на котором был построен их лагерь, а затем еще один ручей и еще один мост.

Виднелось ли справа слабое пятно цвета? Габриэль полетел дальше вдоль тропы, миновал три ручья, поднялся к насыпи и вдруг увидел дорогу. Такую же, как сквозь мир многоножек, ровную, хорошо мощенную.

Габриэль опустил Ариосто почти к поверхности дороги и пронесся вдоль нее, а потом начал с трудом набирать высоту.

«Тут воздух тяжелый».

Габриэль не очень понимал, что зверь имеет в виду, но отсутствие силы его беспокоило. Они поднялись достаточно высоко, чтобы Габриэль решил, что видит рассвет: слабый, очень слабый отблеск розового в бесконечном звездном свете.

А еще он разглядел конец дороги, еще одну пару пилонов из кости, похожих на огромные бивни умброта, возвышающиеся над…

Он видел яркий свет и что-то еще…

Он повернулся. Врата были открыты. Открыты.

Он накренился, пытаясь увидеть все вокруг одновременно, пытаясь найти врага. Он пролетел еще немного и заметил, как врата пропадают, если зайти к ним сбоку, пока не исчезают совсем. В реальности они были плоскими.

Он с невероятным усилием создал очень простое заклинание, получив способность видеть тепло. Врата горели, как солнце, и он не мог смотреть на них, заклинание отражалось от огромных папоротников, и он увидел, что врата были пусты. Ничто не могло пройти сквозь них. Точнее, ничто, что он мог бы увидеть.

Он снова развернул Ариосто.

«Ничего там нет, — сказал грифон. — Ничего съедобного так точно. А вот теперь справа что-то есть. Стадо».

«Где?» — подумал Габриэль.

«Там. — Ариосто слегка повернулся: — Это кто?»

Смутные пятна тепла походили на оленей или лошадей. Это почему-то успокаивало. И они были более чем в миле от дороги.

«Это не для нас», — объяснил Габриэль.

Ариосто сильно взмахнул крыльями, и они снова понеслись вдоль дороги. Насыпи уже не было.

«Что-то пыталось разрушить дорогу», — подумал Габриэль.

Наконец наступил рассвет, самый долгий и самый медленный рассвет в их жизни. Габриэль встал с походной кровати, оставив Бланш спать. Взял предложенную чашку кахве из рук Никодима, задернул полог и потянулся.

— Правда странно? Мы прошли через ад, чтобы спасти мир, а потом легли спать. Как будто просто отработали день на ферме.

— Да, ваше величество, — загадочно улыбнулся Никодим.

— Держу пари, ты это всем парням говоришь, — сказал Габриэль.

Никодим снова наполнил его чашку.

— Нет, ваше величество.

Габриэль вздохнул.

— У меня есть для вас сообщения. А сэр Роберт всю ночь был с зеленым отрядом. Он просит