Ге’Кинои — шахты, а в Ожерелье сейчас не так много дел. Вы — наша единственная надежда!

— Да, — кивнул жандарм. — Уникальная возможность поставить Главным смотрителем «чистого» человека.

Настала очередь Питера вежливо промолчать. Что поделаешь, если в Кунг-Харне только у пожилого белого руки в нужном месте к телу приставлены.

Следующие четверть часа пять са-ориотцы делили власть, причем так и так получалось, что последнее слово будет оставаться за досточтимым господином Номори (беднягу повысили в статусе авансом).

К белому дар речи еще не вернулся, поэтому вести собрание взялся чиновник.

— Итак, допустим, мы проделали все вами предложенное. Что дальше?

— А потом вы сделаете над собой еще одно усилие и адаптируете для Кунг-Харна работу ингернийских надзорных органов. Шорох перепишет методички, с переводом сами справитесь. — Восстанавливать текст законов по памяти Питер не собирался. — Для получения оригинала мне нужно двадцать листов меди. Ознакомитесь с текстом — можете задать вопросы.

На этом, собственно, содержательная часть встречи и закончилась, но жандарм не был бы жандармом, если бы не попытался надавить на собеседника хотя бы в мелочах.

— Возможно, вам стоит убедить проклятого дать своему созданию менее вызывающую кличку? — поморщился он.

Куратор отчетливо понял, что ощущает отрядный алхимик, в очередной раз подловивший клиентов на знании основ:

— Какая такая кличка, когда это Шорох и есть?

Белого объявили владыкой Алмазного Ожерелья и всех Харанских гор следующим утром, при большом стечении народа.

Людям идея, как ни странно, понравилась. Горожане шепотом перемывали кости покойному императорскому родичу, удивляясь, как Хищное Эхо вообще за него взялось, ибо от ночных гостей он по жизни мало, чем отличался. А вот господин Номори — ответственный, внимательный к людям, опять же, предприимчивый как не всякому дано. Прииски с ним только прирастают! И приезжих всяких… экзотических он тоже к ногтю прижмет.

На фоне прочих горожан выделялась группа черных — суровых вождей, держащих своих разношерстных подданных в ежовых рукавицах. Эти по отношению к новому Смотрителю были полны скепсиса.

Питер Мерсинг стоял в стороне, демонстрируя полагающуюся армейскому куратору невозмутимость и нейтралитет. Он был уверен, что его финансовым интересам больше ничего не угрожает. А черные… Что — черные? Скоро им будет, чем заняться.

Глава 44

Толпа изгоняющих, ошалевших от простора, вольготно расплескалась по склону — даже размеченные в точном соответствии с планом, участки под домовладения оказывались втрое, если не вчетверо больше ларешских. На них спокойно размещались повозки, палатки и очаги, разве что лошадей пришлось вытурить за город (пусть пасутся!). Свежая память о путешествии позволяла наслаждаться мелочами, вроде чистой одежды и сладкого чая, однако снова впасть в темное забытье колдунам не удалось — на границе нового квартала немым укором возвышался Храм. Умеют же некоторые аппетит испортить…

Две недели черные врастали в землю Кунг-Харна, обустраивали быт, утрясали отношения с соседями и властями, наново пытались вспомнить, что именно рассчитывали получить от обретенной свободы.

А потом Коси откололся от общества!!!

Старик сходил в ратушу, дал кому-то денег, и толпа улыбчивых каторжан за три дня возвела вокруг его владений аккуратную ограду пяти локтей высотой (точно по Уложению!). Легкость и быстрота достижения результата совершенно ошеломили изгоняющих — к огораживанию участков никто еще не приступал, а уж сколько времени должно было занять это дело думать вообще не хотелось. И вдруг — удар.

Все ходили, бухтели о традициях, но, на самом деле, вопросов было два: «Во сколько обошлось?» и «Где раздобыть столько денег?». Первое Коси ни от кого не скрывал, а о втором молчал намертво.

Никар тоже полюбопытствовал — забор ему самому не помешал бы, а заодно и дом, и большая ондоль на полкомнаты (ночами в Ожерелье было прохладно). Обращаться с деньгами он умел, но порядок цифр получался какой-то совершенно безумный — не то шесть, не то восемь золотых. Где только законопослушный с виду наставник умудрился столько натырить?

Так бы и остался новый забор Коси забавным курьезом, если бы не странные мелочи, начавшие происходить в квартале. Ну, допустим, большую голову сыра Чатах мог у кого-то отнять, а сушащиеся перед стоянкой Тарки матрасы были незаметно извлечены из багажа. Но когда на улице среди бела дня появился Джучи в почти новой ярко-красной рубахе, выгодно выделявшейся из серых, черных и коричневых тряпок, Никар осознал, что дело не чисто.

Делиться с кем-либо своими подозрениями изгоняющий не стал, но на следующий день встал засветло и устроил за стоянкой боевиков слежку. Когда с первыми лучами солнца отчаянно зевающие ученики Чатаха побрели в город, Никара настигло озарение. Это же заговор!!! Сволочи нашли где-то неохраняемый склад и крысятничают в одиночку! Неправедно нажитые богатства требовалось найти и отобрать.

Крадучись, сливаясь с тенями, Никар двинулся следом за легкомысленной молодежью.

Путь окончился неожиданно быстро — ученики добрались до площади перед ратушей и устроились в тени вечнозеленых орешен. Вековые деревья в три обхвата пережили не одну смену власти и даже от всемогущего Уложения не пострадали — горожане просто отделили голую землю от мостовой каменными скамейками, одновременно данью закону и удобству. Сейчас это показалось Никару очень кстати. Он напился из городского фонтана и сел на свободное место, словно один пришел.

Появление взрослого изгоняющего ученики восприняли без удовольствия, но молча — все в таборе знали, кто зарезал двух пастырей (Никар демонстративно погладил рукав, под которым прятался заветный кинжальчик). Так и сидели все, каждый под своим деревом, ожидая непонятно, чего.

Кунг-Харн просыпался. Наведывались к фонтану водоносы, чиновники степенно поднимались по ступеням ратуши, горожане сновали туда-сюда. Утро уверенно перешло в день, когда на площади появилась странная личность со всеми признаками мелкого торговца, от характерной одежды до суетливого движения рук. Горожанин пометался между орешнями и из всех обращенных к нему рож выбрал наиболее представительную.

— Досточтимый, — льстиво заулыбался он, бочком подвигаясь к Никару. — Здесь ли можно найти мастера, способного зачаровать двуконную повозку? Собираюсь ехать в Алякан-хуссо за товаром, а отвращающих знаков нет! Нет!!!

— Двенадцать серебра, — привычно подсчитал Никар.

Горожанин согласился без торга, а ученики Чатаха поморщились — со времен империи расценки явно подросли. Да и пес с ними! Главное, в чей карман серебро упадет.

Привычная работа заняла у изгоняющего чуть больше полутора часов. Заказчик не только выдал ему положенное вознаграждение, да еще и чарку налил «за удачу».

Выйдя со двора предприимчивого торговца, Никар покатал в ладонях честно добытые серебрушки (медь в последнее время из оборота вышла). До восьми золотых ему, конечно, как до императорских чертогов,