Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы ведь недавно с ним? — вдруг спросила она.
Брови молодого человека поползли вверх, в голубых глазах появилось любопытство.
— Вы имеете в виду капитана Траверса?
— Да, его.
— Всего шесть месяцев.
— Я так и думала. Вас назначили на этот корабль перед тем, как он отплыл из Ливерпуля.
Доктор и лейтенант обменялись озадаченными взглядами.
— Верно. Но как вы узнали? — спросил Смит.
Алексис протянула доктору кружку и легла, подоткнув под себя одеяло.
— Будем считать, что это написано у вас на лице, — усмехнулась она. — У вас вид человека, который до сих пор наслаждается морем. Скоро он убьет в вас эту способность радоваться жизни. Вы, доктор, насколько я могу судить, с Траверсом уже не один год. Смею думать, что у вас не было бы столько седины, если бы вы служили под началом у кого-то другого. Любой человек поседеет, если ему придется смотреть на такое количество окровавленных спин.
Джексон открыл было рот, чтобы сказать что-то, но быстро спохватился. Он все же оставался британским офицером, и не в его правилах было раскрывать душу перед посторонними.
— Догадаться о том, что один из вас попал к Траверсу именно в Ливерпуле не составляет труда — ведь в это плавание ваш фрегат отправился оттуда.
— Кто вы? — воскликнул лейтенант, уже не думая о возможных последствиях — ему вдруг стало все равно.
Алексис ответила с едва уловимой улыбкой:
— Вы все равно не поверили бы мне, скажи я вам правду.
Джексон готов был настаивать, но Смит остановил его.
— Капитан не велел с ней разговаривать. Это касается и нас.
— Понятное требование, если учесть сопутствующие обстоятельства, — снова усмехнулась Алексис. — Он вам ничего обо мне не рассказывал?
— Ничего.
— И вряд ли расскажет. Это очень на него похоже. Скорее всего он просто забыл об одном досадном эпизоде, а я не собираюсь ничего объяснять.
Смит хотел было спросить, что она имела в виду, но только махнул рукой и сказал:
— Вас придется перевести отсюда. Капитан не хочет, чтобы вы оставались…
Но тут Джексон вступился за свою пациентку.
— Не стоит так спешить — она еще очень слаба. Не смотрите, что держится адмиралом, — это просто бравада. Утром, может быть, но не раньше.
— Куда меня собираются перевести? — спросила Алексис. — Он что, хочет запереть меня где-нибудь?
Она почти смеялась. Наверное, мысль о том, что ее надо посадить под замок, показалась Алексис на редкость забавной, так же как и воспоминание о растерянном, недоуменном и наконец обескураженном выражении, которое появилось на физиономии Траверса, когда она плюнула ему на сапоги. Алексис успела лишь мгновение полюбоваться этим зрелищем, наблюдая, как его лицо с носом наподобие орлиного клюва и маленькими черными глазками позеленело от злости, но и этих впечатлений ей хватило, чтобы насладиться вполне. Потом она потеряла сознание.
Смит покачал головой и засмеялся, обдумывая тот очевидный факт, что Траверс определенно испытывал страх перед этой стройной женщиной с глазами редкого янтарного цвета, казавшимися золотыми при перемене освещения. Странные это были глаза. Лейтенант старался более не думать о том, чем они его поразили, и, продолжая разговор с ней, смотрел на выбранную им самим точку за ее головой.
— Вам придется получить ответы на все ваши вопросы у капитана, — сказала Алексис скорее себе, чем собеседникам, — а я должна буду подготовиться к тому, чтобы поприветствовать его как полагается.
Она говорила так, как говорят люди, целиком ушедшие в собственные мысли и оттого проговаривающие некоторые из них вслух. Доктор встал и принес еще одеяло, чтобы укрыть ее. Только очнувшись от своих раздумий спустя некоторое время, Алексис заметила, что ее новые знакомые ушли.
— Что вы о ней думаете? — спросил доктор, когда они вышли из каюты. — Похоже, она хорошо знает, что за человек наш капитан.
— Даже слишком хорошо. Откуда ей известно, что фрегат называется «Шмель»? Вы ей сказали?
— Нет.
— Тогда кто?
Смит развел руками.
— Я ничего не понимаю, Хью, — заключил он. — Ничего.
Доктор смерил товарища взглядом:
— Вы думаете, я что-нибудь понимаю?
После этого он удалился в свою каюту и вооружился зеркалом, решив найти ответ на вопрос: действительно ли годы, проведенные с Траверсом, наложили на его лицо столь существенный отпечаток.
Смит едва мог думать о чем-либо, кроме молодой женщины, лежавшей на его постели. Вскоре после полуночи он вернулся к себе в каюту, сел на стул и задремал. Ему показалось, что он успел проспать всего несколько минут, когда почувствовал, как кто-то трясет его за плечо. Протерев глаза, Ян удивленно уставился на стоящую рядом женщину.
Алексис, несколько смущенно улыбаясь, объяснила ему, что ей хочется попить еще немного бульона.
Лейтенант потянулся за кружкой и едва не опрокинул ее в темноте. Пробормотав извинения по поводу того, что бульон остыл, он тут же изъявил готовность сходить и подогреть его.
— Не стоит нарываться на неприятности, — усмехнулась Алексис, принимая кружку из его рук.
Сделав несколько глотков, она спросила:
— Который час, мистер…
— Смит. Лейтенант Ян Смит. Сейчас два часа ночи, и, надо сказать, я удивлен, что вы не знаете ни времени, ни моего имени. Я уже было подумал, что вам известно все.
— Вовсе нет, лейтенант.
— Верится с трудом.
— И все же я задам вам один вопрос. Куда направляется фрегат?
Ян засмеялся.
— Этого я не скажу вам…
Он сделал паузу, ожидая, впрочем, почти без всякой надежды, что она подскажет свое имя, и был очень удивлен, услышав его.
— Так вот, Алексис, вы должны меня понять: откуда мне знать, что вы не имеете привычки захватывать суда его величества короля Британии, проникая на них под видом несчастной утопающей?
— Вы действительно так думаете?
— А что мне еще остается? Версия не лучше и не хуже, чем все остальные.
— Да, пожалуй, она вовсе не плоха.
Ян закрыл глаза, а когда открыл их, в комнате было все так же темно, и неведение его оставалось все таким же полным.
— Я так ничего и не понял, Алексис, — сказал он наконец.
— А вам и ни к чему. Кстати, капитан Траверс тоже вовсе не жаждет вашего прозрения. Так что позвольте мне поблагодарить вас за мое спасение, и на этом поставим точку.