litbaza книги онлайнКлассикаСовременная новелла Китая - Ван Мэн

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 126 127 128 129 130 131 132 133 134 ... 157
Перейти на страницу:
руку. Вид у нее был крайне разочарованный. Она считала, что в хорошем месте обязательно должны быть и деревья маланьхуа, и песчаные финики.

— Глупенькая, это же большой город! — принялся утешать ее старый Чжао, который вел машину. — Твой папа далеко пойдет, высоко взлетит. Может, даже поедет с дедушкой за границу! Правда, учитель?

Сючжи лишь слабо улыбнулась, не сказала ни слова. В этой улыбке была безграничная любовь к нему и преданность. Так же как Цинцин не могла представить размеров Пекина, так у нее не укладывалось в голове, что он поедет в другую страну.

Асфальт кончился, и машина запрыгала по неровной дороге, избитой копытами. К северу шла ровная полоса полей, справа, вдали, в дрожащем мареве — луга, где он пас когда-то коней. Здесь все притягивало его как магнитом. Каждая травинка, каждое деревце вызывали бесконечную цепь воспоминаний. Все это стало еще ближе, еще родней. Он знает, что там, за тремя тополями, которые жмутся друг к другу, растет коренастое финиковое дерево. Он вышел из машины, сорвал ветку. Все принялись за мелкие плоды, отрывая их по одному. Дикие финики растут только здесь, на северо-западе. Кислые, терпкие и чуть сладковатые, они многих спасли в голодное время в начале шестидесятых. Как давно он их не ел! И снова во рту этот знакомый приятный вкус! Не зря Цинцин хочет, чтобы они росли и в Пекине.

— Дедушка наверняка никогда не пробовал диких фиников. — Сючжи выплюнула косточку в окно машины и рассмеялась. Это единственное, что подсказало ей воображение о старике, приехавшем из-за границы.

А и не надо ничего воображать. Отец с сыном так похожи, что если бы даже старик встретился ей случайно на улице, она непременно узнала бы его. У обоих узкие длинные глаза, прямой тонкий нос, полные губы. Жесты, походка — все выдает их родство. Отец вовсе не выглядит старым. Кожа у него такая же темная, как и у сына — наверняка загорел на пляжах Лос-Анджелеса или Гонконга, — но гладкая, не шелушится. Отец по-прежнему следит за собой. Поседевшие волосы причесаны аккуратно — волосок к волоску. На тыльной стороне рук появились старческие морщины, но ногти подстрижены ровно, подпилены, отполированы и сверкают. На чайном столике рядом с кофейными чашками лежат в беспорядке его трубка «Три Би», пачка табака «Марокканское руно», золотая зажигалка и заколка с бриллиантом для галстука.

Разве похож он на человека, который станет есть дикие финики?

— О, да здесь даже можно услышать «Лунный свет» Дэнни Нитмана!

Эта мисс Сун очень правильно говорит по-китайски. Она высокая и источает тонкий аромат духов. Длинные волосы схвачены на затылке фиолетовой ленточкой и раскачиваются при каждом движении головы, как лошадиный хвост.

— Да вы только взгляните, шеф! В Пекине диско еще популярнее, чем в Гонконге. Настоящая модернизация!

— Ритмической музыке трудно противиться. Поневоле начинаешь или подпевать, или двигаться в такт. — Отец улыбнулся улыбкой всезнающего философа. — Но они пока еще только начинают расставаться со своим прежним аскетизмом.

После ужина отец и мисс Сун повели его в дискотеку. Он и не думал, что теперь в Пекине может такое быть. Ребенком он ходил с родителями в шанхайский «Ти-Ти-Си», «Байлэмянь», во Французский ночной клуб. Он как будто снова туда попал. Но, глядя на призрачный свет ламп, на женщин, похожих на мужчин, и на мужчин, похожих на женщин, которые двигались в танце, как тени в лунном свете, он чувствовал себя неспокойно, словно человек, неожиданно вытащенный на сцену, который не может войти в роль. Перед этим, в ресторане, он ел мало, блюда уносили почти не тронутыми. Желудок протестовал, отказываясь принимать пищу. Там, в уездном центре, в столовую всегда берут с собой алюминиевую коробку и все, что не съедено, уносят домой.

В зале звучит музыка. Пары кружатся в странном танце — не обнявшись, а друг против друга, изогнувшись и приседая, как бойцовые петухи перед схваткой. Сколько же сил расходуют эти люди! Он вспомнил тех, кто сейчас в поте лица убирает с полей урожай. Они работают, согнувшись в три погибели. Справа — налево, слева — направо мелькают их руки. Вот они распрямляются и кричат хрипловатыми от жажды голосами куда-то вдаль: «Воды! Воды!..» Эх, прилечь бы сейчас в зеленой тени, на краю канала с бурлящей желтой водой! Чтобы легкий ветерок доносил запахи рисовой соломы, ароматы трав. Как чудесно было бы!..

— Вы танцуете, господин Сюй? — Голос мисс Сун раздался над ухом неожиданно, и запах поля, который он уже был готов вдохнуть всей грудью, этот чудный запах, куда-то исчез. Он повернулся и взглянул на нее: такие же блестящие глаза, такие же ярко-красные губы. Как тогда, у той.

— Нет, я не умею, — смущенно улыбнулся он.

Он умеет пасти лошадей, пахать землю, косить… Для чего ему уметь танцевать? Да еще так странно, как эти люди.

— Не надо ставить его в неловкое положение, — улыбнулся отец. — Вон, смотри, директор Ван идет тебя приглашать.

Подошел красивый молодой мужчина в черном костюме. Обогнув стол, он склонился в поклоне перед мисс Сун, и через минуту оба уже были внизу, среди танцующих.

— Все еще колеблешься? — Отец снова разжег трубку. — Ведь ты лучше меня знаешь, что политика у коммунистов постоянно меняется. Сейчас добиться разрешения на выезд довольно легко, а как будет дальше — трудно сказать.

— Мне многое дорого здесь, — ответил он, поворачиваясь к отцу.

— Даже то, что тебе пришлось пережить?

— Лишь познав горечь, можно понять цену счастья.

— А? — Отец удивленно на него посмотрел.

Он почувствовал, что внутри все дрожит. И вдруг подумал о том, что отец тоже принадлежит к этому чужому, непонятному миру. Внешнее сходство не может заменить собой духовную близость. Он смотрел на отца, и в глазах его был такой же немой вопрос.

— Все еще… ненавидишь меня? — Отец первым нарушил молчание и отвел глаза.

— Нет, что ты, совсем нет! — Он взмахнул рукой, точь-в-точь как это делал отец. — Ведь ты же сам говорил: что прошло — то прошло. Это совсем другое…

Мелодия сменилась новой, на этот раз тягучей, медленной, как течение воды в канале. Свет лампы, казалось, померк, стало трудно различать силуэты внизу, в танцевальном круге. Отец, склонив голову, тер лоб с грустным унылым видом.

— Действительно, прошлого не вернешь. Но вспоминать все равно больно… Знаешь, мне тебя всегда не хватало. Особенно теперь…

Тихий голос отца сливался с печальной мелодией, становился едва слышным. Так было жаль его!

— Я верю тебе, — сказал он. Задумался и добавил: — Мне тоже тебя

1 ... 126 127 128 129 130 131 132 133 134 ... 157
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?