– Ты этот камешек даже в купальне не снимаешь, – произнесла наконец Тайра, явно устав ждать ответа. – Подарок, что ли?

Алар машинально накрыл ладонью кулон на шнурке, ощупывая кончиками пальцев полустёртые-полусколотые буквы; перед глазами пронёсся размытый образ – край бирюзовых одежд, волосы, в которых запуталось солнце…

– Нет, – ответил он, с трудом разомкнув губы. – Напоминание. О ком-то очень важном.

– Значит, так.

Стремительно, как потревоженный зверь, она развернулась и пошла прочь, кутаясь в платок. Видение – бирюзовые блики, солнечные отсветы – исчезло, толком и не оформившись, и Алар спохватился, что наговорил-таки того, чего не следовало.

– Тайра, погоди, – позвал он, поднимаясь на ступеньку выше. – Давай хотя бы… Вот же!

Ступень проскользнула под ногой. Он неловко взмахнул руками, но не удержал равновесия – и врезался коленом в лестницу. Из глаз разве что искры не посыпались, в горло хлынула вода… Пока он отфыркался и откашлялся, Тайры уже и след простыл.

Тарри встретил его у костра – с понимающим прищуром, даже, пожалуй, с сочувственным – и поболтал в воздухе оплетённой бутылкой.

– Сестра злая спать пошла, – сообщил он. И усмехнулся: – Может, всё же выпьешь чарку-другую перед сном? Не бойся, я, как с дружинниками, с тобой шутковать не буду.

Чувствуя себя распоследним дураком, Алар глубоко выдохнул… и махнул рукой:

– Да почему б и нет? Только если я спьяну чудить начну, знай, это твоя вина.

– Напугал тоже! – Тарри, похоже, искренне обрадовался согласию. – Да ты-то в прошлый раз не больно набедокурил – спел песню на незнакомом языке да завалился спать. Авось хоть сейчас нас позабавишь, зря мы, что ли, с тобой, колдуном, дружбу водим?

Первый глоток показался и кислым, и горьким, но с каждым следующим сладость прибывала – пока не растворила в себе и сомнения, и тревоги.

Стало легко.

…А небо над долиной окрасилось в яркие-яркие цвета – бирюзы, ржавых закатных лучей, сверкающих южных песков и пронзительной зелени, как лист на просвет, как глаза у строптивой красавицы-кьярчи.

Казалось бы, утром неминуема была буря, однако рассвет пришёл тихий, сонный даже. После ядрёной наливки голова гудела, как жестяное ведро, если ударить по нему; Алар молча страдал и морщился, а затем рискнул-таки обратиться к спутнику – и с удивлением осознал, что Алаойш Та-ци, кем бы он ни был, знал немало действенных рецептов от похмелья. И травяные отвары, и особые точки на ладонях, и даже аптекарские пилюли… Вайна с любопытством наблюдала за ним издали, но затем, увидев, как он сосредоточенно засыпает листья и стебельки в котелок, подошла спросить рецепт.

Тарри тоже оказался тут как тут – бодрый и свежий, впору было заподозрить, что свои чарки он не осушал, а на сторону выплёскивал.

– Ну и натворил дел ты вчера, приятель! – восхищённо присвистнул он, так хлопнув Алара по плечу, что голова едва не разорвалась на части. – И впрямь позабавил!

Тут же закрались недобрые подозрения.

– И что же я сделал?

– Да небо расцветил! Ух, ну и полыхало, красота! Думаю, аж из Белого Города увидали, – засмеялся тот. – Ты есть-то будешь, страдалец?

– Буду, – храбро ответил Алар. И добавил, здраво оценив свои силы: – Но не сейчас. Попозже.

Тайра, как ни странно, вела себя по-прежнему – зубоскалила, прикасалась вскользь, подгоняла безжалостно. Лишь однажды руку отдёрнула, когда увидела, что камешек на шнурке свесился поверх рубахи, и сказала словно бы в сторону:

– Ты не думай, что раз я тебя не тороплю, то, значит, отступилась. И только попробуй брякнуть, что, мол, стоило бы! – яростно глянула она искоса.

– И не собирался, – поспешно согласился Алар, отступая на полшага, но губы у него против воли растянулись в улыбке.

– То-то же, – вздёрнула подбородок Тайра – и усмехнулась. А потом забранилась: – Табор-то уже с места трогается, а ты всё мешок не сложишь! Потом, знать, будешь опять догонять нас?

– Собираюсь, собираюсь, не сердись…

– Я тебе рассержусь!

Путь к Ульменгарму занял почти три дня – с остановками и аккуратным разведыванием, что там впереди: не ищет ли стража беловолосого эстру, не охотятся ли за табором дружинники? Впрочем, и без преследований в окрестностях столицы было неспокойно. Ходили слухи, что сама наместница севера в сопровождении верного своего соратника, киморта Телора, явилась, чтоб нечто важное с лоргой обсудить, а тот якобы сказался нездоровым – и не принял его. Ещё говорили о том, что на западе-де появился страшный, грозный отряд хадаров, вооружённых морт-мечами, и на въезде в город теперь каждого досматривают…

– А нас-то вообще пустят? – беспокоился Тарри. – Нет, так-то я знаю, как в обход стражи в столицу проскользнуть, но лучше б без этого обойтись.

Однако опасения его не оправдались – дружинники на табор особого внимания не обратили, уделяя куда больше внимания одиноким путникам.

Столица ни в какое сравнение не шла с Берой-купчихой. Фонтаны, украшенные втрое богаче источника Брайны, били здесь на каждой площади; дворцы, окружённые садами, утопали в зелени; то и дело можно было наткнуться на вереницу самоходных повозок из Ишмирата или на караван из пустыни в сопровождении воинов-арафи верхом на белых тхаргах. А каких только чудес не предлагали здешние базары! Все виды устройств, работающих на мирицитовых капсулах, от часов до музыкальных