– Это еще почему?!

– Потому что не хочу. Мне неинтересно. Он долго смеялся, когда я сказала, что если куда и уйду от тебя, то только в федеральную безопасность. Вон, к Вере Харрис стажером. Он решил, что я иронизирую.

Август очень внимательно и недоверчиво глядел на меня.

– А ты не иронизировала.

– Нет. Я устала. То, как я сейчас живу, слишком сложно для меня. Хочу чего-нибудь простого и понятного.

– Наверное, ты действительно устала. Но это пройдет.

– Август, я не чувствую себя собой в этой жизни. Карьера, успех – это все меня истощает.

– Но ты ведь мечтала сделать карьеру. Я помню, когда мы учились…

– Я добилась куда большего, чем хотела. А теперь я изменилась. Я хочу проводить с ребенком больше времени. Я хочу, чтобы у меня были силы радоваться жизни. Любить ее. Хочу видеть красоту вокруг себя. Хочу ложиться спать в уверенности, что завтра будет новый прекрасный день, а не в ожидании новых неприятностей.

Август осторожно протянул руку и погладил мою кисть кончиками пальцев:

– У тебя будет все, что ты захочешь. Обещаю.

От его прикосновения отчего-то сильнее забилось сердце.

* * *

Третьи сутки подряд Прагу заливало дождем. Не было ветра, просто с неба сыпались и сыпались мелкие, как соль, капельки. Осень в этом году наступила непривычно рано, и с деревьев уже вовсю слетали желтые листья. Они украшали газоны, мощенные брусчаткой улицы Старого Города, дорогие автомобили и зонтики элегантных прохожих кружевным золотым ковром, таким ярким, словно небо перевернулось – солнце оказалось внизу, а серые облака и дождь – наверху.

Европа просыпалась после летних отпусков, уикэ-ндов за городом, веселых вечеринок под открытым небом. Туристы возвращались по домам, студенты принимались за учебу. В первую неделю октября, как обычно, начался и съезд крупных землевладельцев Федерации. Он длился семь дней, с понедельника по воскресенье, с четверга начинались заседания Совета принцев, а в последний вечер проводился общий бал-банкет.

Несмотря на то что по статусу моя семья относилась к этому сословию (третьи в рейтинге землевладельцев Арканзаса, первый радиус, есть недвижимость на Земле), мы никогда не присылали делегатов на съезд. Помню, в четырнадцать лет, когда мне впервые захотелось блистать, я возмутилась. Отец сказал:

– Делла, не стоит. Мы на этом сборище даже не младшая лига, а массовка. Это пустая трата времени и денег. Наше мнение для всех этих принцев значит не больше, чем аплодисменты одного отдельно взятого зрителя на гала-концерте знаменитости. И точно так же, как зрители платят за возможность похлопать в толпе, мы заплатим за шанс издали поглазеть на принцев. Собственно, мы для истинных воротил значим даже меньше, чем зрители для знаменитости, та хоть деньги на своих поклонниках зарабатывает, потому и относится с толикой уважения. А этим безразлично, есть мы или нет. Мы в их картине мира не играем никакой роли.

Тогда я страшно рассердилась. Ну как же, мы ведь такие замечательные, и как мы можем ничего не значить? Потом признала, что отец прав.

И вот я в Праге. В качестве игрока высшей лиги – княгини Сонно. И я не одна. Слоники отбили еще одно номерное кресло в Зале заседаний – для Криса. Обалдеть можно. Все владельцы планет должны присутствовать лично или присылать доверенных лиц, но номерные кресла – только для тех, кто имеет титул. Сорок три кресла. У меня – десятое. У Криса – сорок второе. Рядом с ним, в сорок третьем, новом кресле, восседал лорд Джеймс Рассел. Эльф-квартерон, чья семья три века билась за право войти в сословие звездных принцев. Я еще помнила его богатым помещиком с Кангу, владельцем материка. С ним никто не считался, его сторонились. А сегодня его расположения добиваются. Он взлетел буквально в одночасье, за какой-то год. Сначала поучаствовал в нашей с Августом авантюре, сумев оторвать себе систему в четвертом радиусе, а потом… Потом его кузина триумфально вышла замуж за шанхайского императора. И больше уже никто не посмеивался над религиозными заскоками Джимми. Да и вопрос, стоит ли ставить к Круглому столу сорок третье кресло, не поднимался.

Формально Крис и Джимми не могли претендовать на звание принцев: ну, елки-палки, четвертый радиус. Но родство с шанхайским императором и обладание космодромом Чужих решили дело: ребятам присвоили баронские титулы. Между прочим, с правом составления герба. Джимми не выделывался особо: на красном поле серебряный лучник – старинный символ эльфийского охотника. А Крис думал. Меня его идея не особо вдохновляла: на синем поле – красная машина. Ну да, кто знает, тот понимает. Только, на мой взгляд, герб смотрелся некрасиво. Впрочем, я с Нюром поговорю, вот уж у кого вкус безупречный. В конце концов, пусть слона нарисует. Опять же, кто знает, тот понимает.

Наша родовая земная недвижимость представляла собой крохотный деревенский домик с двумя спальнями и микроскопическим садиком. Даже любопытно, как прапрадед ухитрялся помещаться в ней вместе со всей семьей – своей вдовой мамой, женой, тремя детьми и неприкаянным двоюродным братом, у которого женщины менялись каждую неделю. Да-да, такой кузен есть в каждой семье, и в моей тоже. В домике не было горячей воды. Мы с Крисом поглядели на фамильное достояние, состроили положенные к случаю восторженные мордочки и сказали, что поживем в городе. И поехали в Новую Прагу. Берги традиционно снимали этаж в отеле, но я приехала с очень скромной свитой, поэтому на нашем этаже мы замечательно поместились вместе с Крисом, который тоже не особо стремился пустить пыль в глаза. А в домике остались мама с папой – наконец-то явившиеся на съезд под предлогом, что нельзя же нас бросить без группы поддержки.

Собственно говоря, всей свиты у меня было пять человек. Точней, пять персон. Валери, Тит Долорин – поверенный еще Макса, ну и я с ним поладила, – Кер, Шон Ти и Санта. Крис приехал с женой, уже двумя детьми – младший, Уильям, родился на два месяца позже моего сына, – няней, кормилицей, горничной и еще тестем с тещей. Словом, у нас половина этажа пустовала, и когда Валери спросила, не пригласить ли Гамильтонов и Расселов, я только обрадовалась. Мы заехали в четверг рано утром, через час выяснили, что на первом этаже живут Рублевы и Шумовы, на третьем – Маккинби, а кто на четвертом, я даже спрашивать не стала, потому что незачем.

Рабочие мероприятия во Дворце Князей в пяти минутах пешком от нашего отеля на меня нагоняли скуку. Все эти разговоры были бесконечно далеки от моих насущных интересов. Валери и Долорин, как я поглядела, тоже словно бы отбывали повинность.

Приняли нас с Крисом и Джимми Расселом не сказать, чтоб хорошо. Ну да мы и не рассчитывали на то, что истинные принцы распахнут объятия. Мне в первый же вечер нахамили. Валери представила меня Эндрю Кларку, председателю Совета на текущий год, а он спросил:

– Ты променяла сына на невестку?

– На внука, – отрезала Валери. Ей тоже были неприятны его слова. – И если б у тебя в семье хоть одна женщина была вполовину так умна, как Офелия…