В этот момент ворота окончательно захлопнулись и прозвучал сигнал сбора для оставшихся. Солдат побежал в строй, оставив Клод в полной растерянности смотреть на «высокого господина». Да, он определённо был здесь самым главным теперь. Но зятю маршала явно было не до неё. Рыцарь то и дело отдавал какие-то приказания и людей, подбегавших к нему, выслушивал быстро: кого с коротким деловитым вниманием, кого с неприкрытым раздражением. А как только солдаты построились, вскочил на коня, зычно крикнул, чтобы отправлялись к западным воротам и сам ускакал туда, никого не дожидаясь.

Клод от досады чуть не заплакала. Но выбирать было не из чего, и раз другого пути нет… Что ж, за ним, так за ним.

Девушка тоже двинулась было следом, но вдруг почувствовала, как кто-то схватил её за руку.

– Погоди-ка, мальчик!

Человек, остановивший её, был совершенно незнакомым. Он осмотрелся по сторонам словно хотел удостовериться, что никто за ними не наблюдает, и девушке бросилась в глаза полузаросшая тонзура. Однако одет человек был как ополченец и, судя по тому, что прижимал к груди руку, обмотанную окровавленными тряпками, успел побывать в сражении.

– Я верно расслышал, ты – паж Девы? – спросил незнакомец.

Клод кивнула.

– А ты, часом, не из Вокулёра?

– Из Домреми, – поправила Клод. – Я оттуда с Жанной и приехал.

В глазах человека промелькнула какая-то странная тоска… Он вообще смотрел странно. Как будто желал задать вопрос, но ответ слышать не хотел или боялся.

– Я видел тебя в Вокулёре, – проговорил незнакомец так, словно признавался в чём-то сокровенном. – У меня тогда были сомнения, и это очень мучило… Хотя теперь уже не важно, да и не к месту… Я правильно понял – ты хочешь вернуться к войску?

– Да, – осторожно, чтобы не спугнуть удачу, ответила Клод.

– Это можно. Не так просто, как хотелось бы, но я помогу.

Человек снова осмотрелся, потом потянул Клод в сторону, подальше от снующих туда-сюда людей. Кроме руки он, вероятно, повредил ещё и в ногу, потому что хромал и морщился при каждом шаге. Но выбирать Клод не приходилось, поэтому она с надеждой ждала, что скажет ей этот странный незнакомец.

– Тут недалеко есть склад, – зашептал он, когда остановились. – А возле склада кузня. После ранения кузнец позволил мне занять угол в пристройке за посильную помощь, поэтому я точно знаю, что где-то через час туда подойдет обоз за стрелами и запасным снаряжением. Загружаться они будут быстро, потому что специально для обоза к пристани ночью перегнали несколько барж. И вроде бы Дева, отсылая их, потребовала, чтобы вернулись эти баржи как можно скорее, потому что будут нужны. Можно забраться в одну из телег обоза и так выбраться из города.

– Так? – Клод была разочарована. – Другого способа нет?

– А чем плох этот? Сейчас любой, кто шатается сам по себе, вызывает подозрение.

– Но я – паж Девы!

– А чем докажешь? Пажу место при госпоже, однако ты тут. Тебя в любом случае задержат – снисхождения не жди. Люди злые, усталые и страшно подозрительные. Я здесь с марта и помню, что собирались сделать с управителем местной богадельни по одному только подозрению в предательстве. А его вина была лишь в том, что возле богадельни нашли сквозную дыру в городской стене. При этом, заметь, его тут все знали. А кто знает тебя?

Клод покраснела и отвернулась, кляня в душе и господина Реньо, и, почему-то, господина де Гокура.

– Так что? – спросил незнакомец. – Едешь?

– Еду.

– Тогда следует поторопиться: времени у нас не много.

– У нас? – переспросила Клод, невольно переводя взгляд на замотанную руку. – Ты разве поедешь со мной?

– Поеду, – буркнул незнакомец. – Увечный, не увечный – у меня свои резоны. А если смотреть на вещи разумно, тебе там тоже делать нечего: и толку от тебя как от воина никакого, и жалко будет, если погибнешь. Я же, может, ещё и сгожусь на что. Да и погибну – не велика потеря. Зато грех свой искуплю, наконец…

– Какой грех?

– А вот это не твоя забота! Свой грех я сам потащу, с тобой делиться не стану.

Незнакомец в последний раз оглядел улочку и мотнул головой.

– Пошли, если действительно хочешь ехать.

Второй раз Клод повторять не пришлось. Но короткий меч, болтающийся на боку, она всё же прижала рукой так, чтобы легко можно было выхватить.

– Это лишнее, – не оглядываясь бросил незнакомец. – Обманывать тебя я не собираюсь. Если хочешь, могу назвать своё имя, хотя оно тебе ничего не скажет и ничего не даст: я здесь мало кому известен.

– Я хотя бы буду знать, как к вам обращаться, господин.

– Гийом Экуй, к твоим услугам. Не мессир, не сударь. Бывший бовесский монах, нынешний орлеанский ополченец, а в недавнем прошлом – брадобрей сиятельного господина де Бодрикура. Верный слуга нашего короля и Девы, даруй им Господь победу… Что ещё? Пожалуй, всё. Да и пришли мы уже.

Он придержал Клод, едва не выскочившую на крохотную площадь перед кузней, где уже стояли три большие телеги. Кузнец – кряжистый человек с квадратным лицом под очень коротко стриженными волосами – руководил загрузкой стрел, которые вязанками выносили из кузни и укладывали в одну из телег его подручные и солдаты обозного сопровождения. Две другие телеги были пока пусты, но, судя по всему, в них собирались грузить шлемы и мечи, гора из которых уже возвышалась перед входом в кузню.

– Нам нужно забраться в те телеги, – шепнул Экуй.

– Но как? – изумилась Клод. – Место открытое, тайком не подойти, а просто так нас никто не подпустит.

– Ты забыл, мальчик? Я здесь живу. К тому же, у меня есть кое-что, что сделает нас невидимыми.

– Что?

– Жди тут, не высовывайся.

Экуй вышел на площадь и направился прямо к кузнецу.

Клод было видно, как он быстро и коротко о чём-то переговорил, потом кузнец подозвал одного из солдат – по виду старшего – и заговорили уже втроём. Солдат сначала отрицательно качал головой, но бывший монах что-то втолкал ему в ладонь. Несговорчивый обозник еле заметными движениями головы и руки оценил полученное и отвернулся. А Экуй ещё что-то сказал кузнецу, после чего поманил к себе Клод.

– Это он? – спросил кузнец, еле взглянув на девушку.

– Ну да.

– Пусть лезет в ту телегу.

Экуй быстро подхватил Клод и перекинул через высокий борт. Сам заскочил следом.

– Ложись, – велел он тихо. – Будет не очень удобно, но мы ведь потерпим, правда?

Их накрыли остро пахнущей лошадиной попоной и стали закладывать снаряжением. Клод чувствовала, как сильнее и сильнее