До меня доносились всхлипы Брауна: тихие, безнадежные звуки. Я проглотила остатки виски, оттолкнула чашку и выпрямилась, открыв глаза. К моему удивлению, я тоже плакала.

Я встала и вытерла лицо передником. Он успокаивающе пах маслом, корицей и яблочным повидлом, этот запах притупил тошноту.

— Отвар готов, миссис Фрэзер, — прошептала Мальва, касаясь моего рукава. Ее глаза были сосредоточены на Брауне, жалко съежившемся на столе. — Выпьете его?

— Нет, — сказала я. — Отдай это ему. Еще мне понадобятся перевязки, а потом ступай домой.

Я понятия не имела, что именно хотел сделать Джейми. Понятия не имела, что могла бы предпринять теперь, когда вскрылось его намерение. Понятия не имела, что думать и чувствовать. Единственное, что мне было известно наверняка, так это то, что передо мной травмированный мужчина. Пока этого достаточно.

* * *

На какое-то время мне удалось забыть, кто он такой. Запретив ему говорить, я сжала зубы и погрузилась в работу. Он всхлипывал, но лежал неподвижно. Я очищала, перевязывала, убирала, оказывая больному безличный уход. Но когда все было сделано, передо мной оказался тот же мужчина, и, прикасаясь к нему, я с каждым разом ощущала все больше отвращения.

Наконец я закончила и отошла, чтобы умыться, тщательно оттирая руки тряпицей, смоченной скипидаром и спиртом, до скрипа вычищая каждый ноготь, несмотря на боль. Я осознавала, что веду себя так, будто он был переносчиком какой-то заразы, но не могла остановиться.

Лайонел Браун наблюдал за мной с опаской.

— Что вы собираетесь делать?

— Пока не решила.

Я почти не лгала. Это не было следствием обдуманного решения, но план моих действий, или его отсутствие, был определен. Джейми, черт его возьми, был прав. Хотя я не видела причин, чтобы сообщать об этом Лайонелу Брауну. Не сейчас.

Он открыл рот явно с тем, чтобы продолжить свои мольбы, но я остановила его резким жестом.

— С вами был мужчина по имени Доннер. Что вы знаете о нем?

Такого он явно не ожидал, рот приоткрылся от удивления.

— Доннер? — повторил он неуверенно.

— Даже не вздумайте говорить, что вы его не помните, — выпалила я, возбуждение добавило горячности моему тону.

— Нет, нет, мэм, — заверил он меня поспешно. — Я отлично, отлично помню его! Что, — он коснулся языком потрескавшегося уголка губ, — что вы хотите о нем знать?

Что меня интересовало в первую очередь, так это жив он или нет, но Браун наверняка этого не знал.

— Давайте начнем с полного имени, — предложила я, осторожно усаживаясь рядом с ним. — А там посмотрим.

Как выяснилось, Браун знал о Доннере немногим больше, чем полное имя, которое звучало как Вендиго.

— Что? — сказала я недоверчиво, но Брауна, казалось, ничего в нем не удивляло.

— Так он сказал, — ответил мужчина с некоторой обидой на мои сомнения. — Индейское, так ведь?

Индейское. Если быть точнее, имя одного монстра из мифологии какого-то северного племени, я не могла припомнить, какого именно. В старшей школе у Брианны был курс по коренным мифам Северной Америки: каждый ученик должен был объяснить и проиллюстрировать одну историю. Бри выбрала Вендиго.

Я вспомнила это сейчас только из-за сопроводительного рисунка, который застрял тогда в моей голове. Он был выполнен в реверсивной технике: основа, сделанная белой пастелью, проглядывала сквозь слой угля. Деревья, раскачивающиеся в вихрях снега и ветра, сорванные листья и еловые иглы, и между ними безмолвное пространство ночи. Потребовалось несколько секунд, чтобы заметить лицо среди ветвей. Вообще-то я даже вскрикнула и уронила бумагу, когда увидела его, к удовольствию Бри.

— Думаю, что так, — сказала я, подавляя воспоминания о лице Вендиго. — Откуда он? Он жил в Браунсвиле?

Он останавливался в Браунсвиле, но всего на пару недель. Ходжепил притащил его откуда-то вместе с другими парнями. Браун не обращал на него внимания, проблем от Доннера не бывало.

— Он останавливался у вдовы Бодри, — сказал Браун, голос его звучал обнадеживающе. — Может, ей он рассказывал что-нибудь о себе. Я мог бы расспросить для вас, когда попаду домой. — Он посмотрел на меня, изображая собачью преданность, но выглядел скорее как умирающий тритон.

— Хмм, — сказала я, скептически осматривая его. — Посмотрим.

Он облизнул губы, пытаясь вызвать жалость.

— Могу я попросить у вас немного воды, мэм?

Надо полагать, я не могла оставить его умирать от жажды, но с меня было достаточно хлопот над ним. Мне хотелось, чтоб он поскорее исчез с моих глаз и из моей операционной. Я грубо кивнула и вышла в коридор, крикнув миссис Баг принести воды.

День был теплым, и я ощущала неприятное покалывание после работы с Брауном. Внезапно, без всякого предупреждения, меня бросило в жар: тепло поднималось от груди, по шее и залило мое лицо, как расплавленный воск, так что за ушами выступили капельки пота. Бормоча извинения, я оставила пациента заботам миссис Баг и поспешила на воздух.

Снаружи был колодец — всего лишь неглубокая яма, обложенная камнями. Между ними был вставлен черпак из тыквы. Я достала его, и присев на колени, зачерпнула достаточно воды, чтобы попить и ополоснуть горящее лицо.

Такие приливы крови сами по себе не были неприятными, напротив, довольно любопытными в том же смысле, в каком бывает беременность. Странное чувство, когда тело делает что-то неожиданное, что нельзя сознательно контролировать или предсказать. Мне стало интересно, не вызывает ли мужская эрекция подобных ощущений.

На какое-то мгновение прилив крови даже порадовал меня. Конечно, сказала я себе, это должно значить, что я не беременна. Или нет? Мне, увы, было известно, что гормональные взрывы на ранних сроках могли вызывать все виды температурных аномалий, как и менопауза. У меня явно были эмоциональные всплески, могущие быть симптомами беременности, или менопаузы, или… последствиями изнасилования.

— Не будь смешной, Бичем, — сказала я вслух. — Ты отлично знаешь, что не беременна.

Сказанные вслух, эти слова подарили мне странные ощущения, девять десятых облегчения и одну десятую сожаления. Или, быть может, девять тысяч девятьсот девяносто девять частей облегчения к одной тысячной сожаления, и все же эта тысячная существовала.

Однако обильный пот, который иногда следовал за приливами, был тем, без чего я вполне могла обойтись. Корни волос увлажнились, и в то время как холодная вода приятно освежала мне лицо, волны жара по-прежнему окатывали меня, расходясь, словно наэлектризованная вуаль, по груди, лицу, шее, голове. Под влиянием момента я опрокинула половину черпака за корсет, выдыхая с облегчением по мере того, как ткань впитывала влагу, стекающую между грудей, по животу, щекоча прохладой ноги и капая на землю.

Я выглядела растрепанной, но миссис Баг вряд ли