У Анны округлились глаза. Она поняла, что на уме у ее супруга.

– Несомненно, что подобное попрание основ и принципов всех кровных, религиозных и династических уз могло прийти в голову лишь такому лишенному чести преступнику, как вы, Дик. Она ведь ваша племянница! Даже ваш брат, царство ему небесное, перевернется в гробу, если узнает, на что вы решились.

– Мой Бог, неужели вы до сих пор думаете, что, когда я принимаю решение, есть что-либо, что может меня удержать?

– О нет! И убиенные братья избранной вами невесты тому свидетели. Теперь мне понятно отсутствие при дворе Элизабет Вудвиль. Вы попросту удалили ее, чтобы она не воспрепятствовала вашему богопротивному союзу с ее дочерью. А эта румяная дуреха слишком честолюбива, чтобы понять, какой грех она соглашается взять на душу.

– И тем не менее – соглашается. Смею также заметить, что с этой дурехой мы дадим династии прекрасное продолжение. Не такое, как с острой на язык умницей Анной Невиль.

Королева усмехнулась.

– Насколько я припоминаю, подобные соображения не посещали вас, когда вы убеждали Анну Невиль в Ноттингеме продлить род Ричарда III.

При этом напоминании у короля заходили под кожей желваки.

– Порой для Анны Невиль было бы безопаснее не упоминать о том, что ее государь имел милосердие забыть.

До Анны вдруг только дошло, что они говорят о ней в третьем лице, как о ком-то, кто уже не имеет никакого значения. Эта мысль удивила, но не испугала ее. Слишком уж она сжилась с постоянной угрозой гибели.

– Кажется, вы уже решили, Дик, что наденете венчальный наряд тотчас после траура по мне?

Ее голос прозвучал так спокойно, что в темных глазах короля на миг мелькнуло нечто напоминающее восхищение. Однако он сейчас же рассмеялся неприятным дребезжащим смехом.

– О, я все же не настолько дьявол во плоти, как вы полагаете! Вспомните, Анна, мы всегда с вами находили компромиссные решения. То же я предлагаю вам и теперь. Вы публично подтверждаете, что больше не в состоянии зачать, что отказывали в последнее время мне в супружеской близости, что наши отношения уже давно лишь видимость брачного союза, а я после этого добиваюсь развода с вами. Мне нужна новая королева.

Развод! В первое мгновение Анна едва не подпрыгнула от радости. Ей показалось, что на миг на нее снова повеяло дыханием свободы. Но уже в следующую минуту она поняла, что Ричард вновь расставил очередной силок, в который она едва не кинулась очертя голову. Нет, слишком много тайн и преступлений короля ей известно, чтобы он так просто отпустил ее на волю. Ему нужен благовидный предлог, чтобы развестись, а затем – жертвой больше или меньше, его это не остановит. Если она умрет не его супругой, это не бросит тень очередного преступления на шкуру кровавого Вепря. И неважно, сможет ли он убедить подданных в законности своего кровосмесительного брака, а вот отнять у заклятого врага Генри Тюдора такой предлог для возвращения, как Элизабет Йоркская, на которой он женится сам, – вполне сможет. Если Элизабет Йоркская не будет считаться нареченной Тюдора и брачный контракт, что заключила вдовствующая королева с последним Ланкастером, потеряет силу – его основной противник утратит большую часть своих шансов получить поддержку в Англии.

Все это молниеносно пронеслось в ее мозгу, и она, откинувшись на подушки, рассмеялась громко и не вполне натурально.

– О нет, Дик! Никогда этого не будет. Вы столько раз гнули и ломали меня по своему усмотрению, что наконец пришел и мой час восстать против ваших планов и не дать свершиться задуманным вами новым преступлениям. Нет, вы так просто не избавитесь от меня! И если вы затеете бракоразводный процесс, я стану кричать, что все это пустая болтовня, что я следовала за вами из замка в замок (слухи о чем вы сами распускали), и наша супружеская связь ни на день не нарушалась, и если вы вдруг захотели разрыва между нами, то лишь потому, что Элизабет Йоркская пользуется теми же чарами, посредством которых в свое время ее мать околдовала вашего брата. Вы ведь всегда любили потолковать о том, что Элизабет Вудвиль не иначе как чарами заманила в свои тенета Эдуарда IV. Нет, Дик, вас не любят и не доверяют вам на Юге королевства, но посмотрим, как к вам начнут относиться на Севере Англии, если вы, ради кровосмесительной связи с собственной племянницей, разведетесь с женщиной из дома Невилей. А коль вы опять начнете уверять, что я больна и не могу дать вам наследника, то я клятвенно заявлю, что это лишь кара Господня за все ваши грехи и преступления.

– Замолчи! – вдруг взревел Ричард. – Замолчи, дьяволица!

Он стоял над ней, сгорбившись, как демон, со скрюченными пальцами и черными, как преисподняя, глазами. Он задыхался от ярости, его била дрожь, пена выступила на губах. Казалось, ему стоит невероятных усилий сдержать себя. Но он все же справился с собой и выдавил кривую, сверкнувшую блеском клыков улыбку.

– Второй раз я с тобой говорить не буду. Но знай, что ты умрешь. Я сгною тебя. Ты неотвратимо исчезнешь, и все королевство убедится, что не по моей вине зачах последний ничтожный отросток на древе Невилей, – процедил он и так стремительно вышел, что от взмаха его плаща погасли свечи.

Анна лежала в темноте, натянув на лицо покрывало, и как никогда прежде отчетливо ощущала себя обреченной. Однако чем ровнее начинало биться ее сердце, чем больше она успокаивалась, тем большее испытывала торжество. Во-первых, она наконец смогла противостоять воле Ричарда, а во-вторых, она поняла, что он уже не может угрожать ее Кэтрин. В-третьих же, в ней проснулось отчаянное желание бороться, а с ним пришла и мысль, как она может защитить себя. Найдя в темноте серебряный колокольчик, она стала отчаянно звонить, пока не появилась перепуганная Дебора.

Анна велела ей немедленно позвать к ней Оливера, а когда тот явился, попросила, чтобы он отправился к Стенли и напомнил ему данную им клятву – ту, что прозвучала во время их с Анной прогулки вокруг Ноттингема перед первой шотландской войной. Сейчас ей действительно нужна его помощь. Пусть он, не теряя ни минуты, пошлет гонцов во все графства, во все замки, пусть распространит в кругу высшей знати и сановников весть, что Ричард III намеревается извести свою жену ради женитьбы на Элизабет Йоркской. Пусть эти слухи коснутся ушей всех: знати, духовенства, купцов, городских старшин. Пусть Оливер потолкается по лондонским кабачкам и тавернам и повсюду рассказывает, что Ричард держит затворницей и травит ядами королеву Англии ради кровосмесительной связи с родной племянницей, братьев которой он повелел удушить в Тауэре. И чем шире и скорее разойдется этот слух, тем в большей безопасности окажется она. Ричард не осмелится до конца обрубить сук, на котором сидит, не захочет выказать себя подлинным чудовищем на троне. А его прежнее поведение послужит подтверждением для подобных слухов. Вот где скажутся Ричарду и одинаковые платья королевы и принцессы Йоркской, и его ухаживание за этой девицей во время рождественского пира.

Когда Оливер, потрясенный и взволнованный, ушел, Анна уже была совершенно спокойна. Она кликнула Дебору и попросила принести ее знаменитое изумрудное колье. Несколько минут она глядела на волшебную игру камней, ласково касаясь их самыми кончиками пальцев.