– Людей сюда принесли Они! – Пронт указал копьем на сидящие за спиной демона истуканы. – Такие, как ты, тут ни при чем!

– Зайдем с другой стороны. Тебе, и правда, лучше сразу покориться мне, стать такими, как мы. Вам хватит жестокости для этого. Ты не обращал внимания, что тебя в этом мире если не боятся, то хотя бы остерегаются все? Люди жестоки, алчны, властолюбивы.

– Закрой свою пасть, – Пронт едва сдержался от бессмысленной попытки вновь побежать на демона.

– Я ведь просил не перебивать! – демон легким взмахом руки отправил к нему столб почти белого пламени.

Щит выдержал, но с большим трудом. Пронт видел, как оплавились края заколдованного камня. А золото, каким щит был окован, стекло Пронту под ноги.

– Пойми, человек, вам не спастись. Оглянись вокруг, вас почти выбросили с этого постамента. Как только вы падете, мне хватит двух-трех десятин, чтобы привести сюда самого Наместника с его несметным войском. Вот тогда-то этот мир и падет. А ты падешь сегодня, если не присоединишься ко мне!

Грифон, до которого успела добраться Амазира, взревел от дикой боли. Черная магия вытягивала из полуптицы все силы, причиняя ему страшные муки. Шкура грифона начала слазить с него огромными рваными кусками. Птирад метался в муках страшной боли. Рев его разносился над всей площадью. Конарок обернулся на звук.

«Вот сейчас!» – понял Пронт. Без особого замаха он метнул копье в демона. Тот едва успел обернуться, и уже собирался отбить оружие, но не успел. Копье врезалось ему под ребра, в живот. Конарок коротко взревел. Рев напоминал яростный рев теропозавра.

Пронт приблизился к осевшему и державшемуся за древко копья Конароку. Демон тяжело дышал, а по древку стекала струйка желтоватой крови.

– Вас все одно не примут здесь, – выпалил демон, сплюнув кровь. – Это по вашей вине мы смогли прийти. И мы снова придем, и вы уже не в силах будете нас остановить. Мир больше не объединится, вы все падете.

– Твое пророчество не многим правдивее, чем пророчество Сингамара, – спокойно ответил Пронт, перехватывая древко копья. – Не люди виноваты в вашем прибытии, а ангел.

Демон не услышал дрогнувшего голоса Пронта. Он гнусно захохотал.

– Ты совсем еще глупый мальчишка. А почему, как ты думаешь, ангел оказался на тверди Альконара? Почему она не живет в поднебесной, как другие чистокровные ангелы?

– Ее изгнали, – не понимая, ответил Пронт.

– Верно, – оскалился демон, – ангелы не изгоняют своих сородичей.

– Что ты имеешь ввиду? Значит, они сделали исключение!

– Нет, мальчишка! Она не ангел.

– Что? – Пронт не верил своим ушам. Какого алька?! – О чем ты говоришь?!

– Она грязнокровка. Ее мать спелась с человеком. От чего родился незаконнорожденный ребенок. Мать была убита, а девочка отправлена на землю. Теперь ты понимаешь, почему именно люди оказались виновны в нашем прибытии? Вас не простят. Сингамар оставил пророчество неточным. Чтобы те, кто лично пережил Великий Гром, давно погибли. Их потомки помнят лишь, что с приходом людей демоны вновь найдут дорогу в этот мир. И мы пришли, едва вы вышли в мир. И мы вновь придем. И в следующий раз нам не помешают.

Пронт с яростью выдернул копье из тела демона, забрызгав площадку струей крови. Тот вновь взревел.

– Не смей! – он не успел обернуться на этот крик.

Как он мог забыть про Амазиру? Вот из-за чего ее изгнали, вот за что она собралась мстить ангелам. За смерть матери, что поддалась искушению провести ночь с человеком, в каком пылал огонь, словно в альках. Конарок нарочно отвлекал его…

Ангел, что был перевоплощен в страшного демона, налетев в два взмаха крыла, вцепился в шею Пронта. Он ощущал, как ее когти раздирают ему кожу, как ее яд проникает в его кровь. Он был уже готов умереть, когда раздался голос Конарока.

– Брось его! Уходим!

– Да, господин.

Хватка демона ослабла, Амазира подлетела к раненому Конароку и, обхватив под руки, неистово замахала крыльями. Их тела поднялись и скрылись за Вратами. Врата темнели. Закрываются, что ли? Нет, это мутнеет его взгляд, он видел тонкую алую струю, что стекала по неровному камню, образуя лужу в ладони от его лица. Этот мир погас…

Он думал, что уже умер. Но, увы, так легко он от этого мира не отделается. Еле чувствуя свое тело, он нащупал руками шею. Раны затянулись. Не иначе, как друиды. Над ним, свесив голову, дремал Снатог. Бледный и истощенный. Но живой! Неужели это победа.

Будить Снатога он не стал. Пусть отдохнет. Надо будет поблагодарить его за Птирада. Полуптица очень выручила его, дважды оказав помощь в сражении с Конароком. Ценой собственной жизни.

Попытаться встать тоже оказалось бесполезно. Единственное, что он сейчас хотел и мог, это, наконец, выпустить эмоции. Да и был ли смысл сдерживаться? Он потерял всех своих близких. Амазира, Юнора, Лосет, Митрон, Жантор, Бадлен, Лидания, Зарвак, Холдак, Клордаст, Заврос, Тинорт, Шварт… Их больше нет…

Слезы стекали по его скулам. Грудь конвульсивно дергалась на кровати под его рыданиями. Все кончилось, всему пришел конец.

«Не переживай», – раздалось в его голове, – «Ты не будешь долго страдать. Яд».

Он только теперь ощутил, как расползается жар по его телу. За время его беспамятства яд распространился до груди, уже подбираясь к сердцу. Он в панике стал кричать на Снатога. Тот проснулся и подал руку Пронту.

– Тихо, друг, – успокаивающе залепетал тот. – Дреол вылечил тебя, рана затянулась. Все кончено, мы победили.

Голос Снатога не был особо радостным. Эта победа меркла для него без Юноры. Пронт горячился, хватаясь за руки Снатога, как за спасательную жердь.

– Я должен сказать тебе…

– Все в порядке, Пронт, – успокаивающе хлопал его по ладоням воевода. – Демоны бежали за предводителем, остальных разобьют эльфы и орки. Врата забросали камнями из онагров, сравняв их с землей. Демоны больше не смогут появиться. Мы избавились от пророчества!

– Юнора… Я…

– Ты не мог спасти ее, я понимаю…

– Да нет же… Это я…

– Что, ты? – Снатог впал в замешательство.

– Я убил ее… Прости…

Снатог побелел. Он стал абсолютно белым. Он не верил.

– Что?..

– Она напала на меня, Снатог… Она поддалась… Прости…

– Лжец…

Снатог выскочил из шатра. Пронт тяжело вздохнул, решив, наконец, оглядеться вокруг. Рядом на лежаках располагались другие раненые. Кто был в сознании, кто – нет. Альк с ним со всем. Прав был Дреол, его привязанность к близким открыла возможность Амазире нанести удар. И теперь именно его сердце станет первым сердцем человека, которого поглотит яд Заразы. Дай Аммонтас силу этому миру. Недолгая щемящая боль в сердце – и настала полная тишина.