– Вы не имеете права! – заорал он, пытаясь делать голос как можно более грозным. – Я гражданин Новой Америки! Немедленно отпустите меня! Слышите?!! Я американец! Немедленно отпустите!

Замолкнувшее скопище инцестных уродов дружным движением повернуло головы к своему лидеру, и тот воззрился на Майка, напряженно морща скошенный лоб в тяжелых раздумьях.

– Я гражданин Америки! – торжественно и грозно повторил Майк, почувствовав, что его слова доходят до дикарей. Америка всегда была настолько великой страной, что наверняка память о могучем государстве, оплоте общечеловеческих ценностей, гаранте свобод и лоне мировой демократии сохранилась даже у настолько деградировавших людей. – Отпустите меня! Немедленно!

Он повторил эту фразу дважды, с каждым разом делая интонацию всё более мужественной и решительной, для большей убедительности сопровождая слова ритмичными кивками в такт. Сморщенная рожа замершего в мучительных раздумьях вожака уродцев вдруг просветлела, и дикарь издал громкий гортанный вопль восторга, озаряясь неподдельным счастьем. Наконец-то до них дошло, подумал Майк, облегченно вздыхая. Шевелитесь, уродливые дегенераты, развязывайте!

Приплясывающий от счастья вожак обернулся к остальным уродцам и громкими воплями принялся что-то объяснять им, указывая то на Майка, то на вулкан, то на укушенный палец сородича. По мере объяснения лица дикарей вспыхивали неподдельным счастьем, уродцы начали восторженно галдеть и обниматься. Вожак издал дикий вопль, толпа взвыла в ответ, и все бросились к обескураженному Майку. Его подхватили на руки и потащили вниз по склону.

– Что вы делаете?! – Майк пытался вырваться, но это было бесполезно. – Отпустите меня!

Толпа заорала ещё громче и ускорила шаг. Перед глазами Майка мелькнул исполинский козырёк ледниковой поверхности, нависающий над очень пологим склоном вулкана. Застывшие лавовые складки были густо покрыты влажным мхом, среди особенно крупных базальтовых наростов виднелись подобия не то нор, не то лачуг, устроенных из невообразимого хлама вперемешку с камнями.

Из некоторых нор выглядывали уродливые носатые дети, боязливо косящиеся на мелькающих во мху крыс. Повсюду в воздухе висел легкий туман. Толпа протащила Майка ниже, и туман начал сгущаться. Становилось жарко и ещё более страшно. Майк опять закричал, и тут его поставили на ноги, не забывая крепко держать. Толпа отхлынула, и он увидел в паре десятков метров лавовый поток, утекающий в недра горного склона. Вдоль его ближайшего края в метре от раскаленной жижи был установлен огромный вертел с нанизанным трупом человека. Один край вертела имел целое соцветье кривых петель, и двое уродливых дикарей длинными баграми время от времени тянули за ту или иную петлю, проворачивая вертел вокруг своей оси, добиваясь равномерной прожарки трупа. Увидев толпу с вожаком во главе, повара бросили багры и побежали к нему. Вожак что-то громко и торжественно проорал, останавливая их на полпути, и они бросились обратно. Повара подхватили багры, зацепили вертел и сорвали его с упоров. Они оттащили его подальше от лавового потока под довольные вопли толпы, выхватили из-за поясов какие-то брезентовые обрывки, заменяющие им перчатки, и принялись снимать труп с вертела.

Майк с опасливым недоумением следил за их действиями, поглядывая на восторженное стадо уродцев. Неужели они собрались накормить его мертвечиной? Похоже, они прониклись тем, что увидели настоящего американца, и теперь пытаются произвести на него впечатление. Идиоты, развяжите сначала, а потом уже зад вылизывайте! Майк потребовал от вожака, чтобы его развязали, для убедительности потрясая руками и отбивая головой ритм, раз уж это так эффективно работает. Дикарь закивал головой в ответ и прикрикнул на поваров, словно поторапливая их. Те засуетились с удвоенной энергией, но развязать Майка ни у кого мозгов так и не хватило. Майк продолжал настаивать, и все вокруг принялись кивать уродливо перекошенными головами, подражая ему. В этот момент повара всё-таки сняли с вертела труп и с победными криками потащили вертел к толпе. Вожак взвизгнул, потрясая трубой, и конвоиры швырнули Майка наземь, наваливаясь на него так, чтобы он не смог шевелиться. Повара развернули вертел острием к заду лежащего Майка, сжали его, словно копье, и начали отходить, готовясь к хорошему разбегу. В ту же секунду конвоиры подняли Майка, растягивая за руки и за ноги параллельно земле, и он понял, что его хотят насадить на вертел. Он отчаянно забился, охваченный паническим ужасом, но уродцы явно набили руку на подобных изысках кулинарии и держали его крепко, не оставляя ни шанса вырваться.

– Я гражданин Америки!!! – истошно заорал он, срывая связки. – Отпустите меня! Немедленно!!!

Главный уродец воздел вверх водопроводную трубу и заорал, обращаясь к толпе своих дикарей:

– Яр жиданин мерики! Пусите мнян меледно! – Он обратил свой взор к кратеру вулкана и завопил вновь. Беснующаяся толпа дружно закивала головами в такт его словам и хором подхватила молитву: – Яр жиданин мерики! Пусите мнян меледно! – Уродцы попадали на колени и принялись отбивать поклоны то вулкану, то истошно орущему от ужаса Майку.

Сжимающие вертел повара заверещали торжественный клич и ринулись на Майка, безошибочно направляя в него вертел. Майк выгнулся в хрипящей истерике, инстинктивно пытаясь выжить, но конвоиры не единожды сталкивались с такими судорожными рывками будущей пищи и оказались готовы и в этот раз. Они дружно рванулись в разные стороны и растянули кандидата в поросёнки-гриль до обездвиженного состояния, словно туго натянутую паутину. Повара с вертелом наперевес умело разбежались, набирая серьёзную скорость, и Майк зашелся в предсмертном крике, срывая голос. Между несчастной жертвой и остриём вертела оставалось не более трех шагов, как вдруг одного из поваров швырнуло в сторону, он налетел на своего коллегу, и оба рухнули, роняя вертел. Острая железка с жалобным звоном покатилась вниз по склону, и один из конвоиров Майка издал короткий крик, отпуская жертву. Остальные завопили, потом упал кто-то ещё, и они бросили Майка, отскакивая от него в стороны. Майк упал на замшелую каменную поверхность, больно ударяясь головой, и, лихорадочно извиваясь, пополз прочь, не разбирая дороги. Позади него дикари панически заорали, и он судорожно оглянулся, ожидая ударов в спину.

Но уродцы больше не пытались его убивать. Вместо этого они разбегались в разные стороны с выражением неописуемого суеверного ужаса, вжимая головы в плечи и пытаясь укрыться от прочерчивающих воздух пылающих снарядов. Горящие стрелы одна за другой прилетали откуда-то из туманной дымки и поражали уродливых дикарей. Оба повара, трое конвоиров и вожак уродцев лежали на земле с горящими стрелами, вонзившимися в головы, ещё две стрелы догнали кого-то из убегающих. Остальные, не переставая визжать, скрылись в тумане. Им вслед пронеслась охваченная огнем стрела, и видимое пространство вокруг полумертвого от страха Майка опустело.

– Давай поспешать, человече! – Двухметровая фигура варвара вынырнула из тумана настолько внезапно, что задыхающийся от ужаса Майк не успел даже закричать. – Покуда поклонники твои не догадались, что это не разозлившийся вулкан наказывает их за дерзость, да не расхрабрились! – В одной руке Святогора был зажат лук, в другой горящая стрела. Он отточенным движением натянул тетиву и пустил стрелу куда-то в туман, что вызвало новый взрыв панических воплей. – Подставь руки! – Варвар выхватил нож и разрезал опутывавшие руки и ноги Майка веревки. – Бежим! – Он подхватил Майка за руку и потащил за собой. – Быстрее, человече, быстрее!