— У меня было что предложить такому бродяге, как ты! — резко выпалила Ависа. — Я не бедна, а при том, какие отношения сложились у меня с Уильямом Глочестером, я бы многого могла для тебя добиться!

Артур какое-то время смотрел на нее, потом нежно погладил по щеке.

— Мы ведь однажды уже все решили с тобой, Ависа. Каждый из нас по-своему удачлив, но каждый пойдет своим путем. Я не хочу получать подачки от любовника своей женщины, а ты не согласна уйти со мной в мир от всего, что имеешь. А подвластные тебе заведения… Слышишь, как они шумят? — он кивнул в сторону, где располагались бордели. — Многих из этих красоток ты подобрала прямо на улице и умеешь их защищать. Так что все, в чем ты нуждаешься… Я ведь хорошо знаю тебя, моя медовая красавица из Дехубарта. Тебе нужна независимость и богатство. Думаешь, зачем я привел к тебе этого славного парнишку Хела? Я хотел оказать тебе услугу.

Ависа все еще продолжала хмуриться, но все же в ее отливающих золотом глазах мелькнул интерес.

— Я поняла, что это необычный парень. Графа Глочестера он запросто называет Вилли, да еще и поет песни о французской королеве.

Артур с восхищением посмотрел на нее и даже расцеловал в обе щеки.

— Какая же ты умница! Может, теперь и сообразишь, кто он на самом деле?

Глаза Ависы слегка расширились, брови изумленно выгнулись.

— Сын императрицы?

— Молодец! Это сам юный Генрих Плантагенет. И если ты сейчас пойдешь к нему в комнату, если покоришь и опьянишь его ласками, как только ты умеешь… То твоим поклонником окажется ни много ни мало будущий король Англии! Ну если звезды расположатся так, что однажды он станет королем. Но уж что герцогом Нормандским он однажды сделается, тут и ворожить не надо.

Ависа изменилась в лице — выражение нежности исчезло, глаза засветились, как у ее кошки, которая все это время терлась о ноги, вскидывая мордочку и не понимая, отчего хозяйка не приласкает ее. Но Ависе было не до любимицы. Даже Артура она как будто перестала замечать. В ней сработала привычка искать выгоду. Она понимала, что у Уильяма Глочестерского есть юная пригожая жена, и ей недолго удастся удерживать своего покровителя. Зато пленить того, кто куда могущественнее и знатнее нынешнего любовника, для нее было весьма и весьма желательно, пусть он наивно мечтает о королеве Франции. Ведь где та королева Элеонора? А Ависа вот, рядом.

Она хлопнула в ладоши от возбуждения, потерла их одну о другую, как мастер в предвкушении хорошей работы. Потом спустила с плеч декольте и стремительно вышла.

— Словно гончая, почуявшая запах зверя, — произнес Артур с горькой усмешкой. И добавил, присев на корточки и поглаживая кошку: — Ну что после Ависы Генрих не будет так смотреть на нашу Милдрэд — это уж точно. Да, кот?

И он отправился под двери своей милой. Ибо другого места под этим кровом у него не было — особенно после того, как Милдрэд столь решительно закрылась на щеколду.

На другой день Генрих встал лишь ближе к полудню. Он выглядел задумчивым и мечтательным. Но Ависы не было, и Генрих, заметив сидевших в беседке среди клумб Артура и Милдрэд, стал расспрашивать, где же хозяйка.

Артур перестал наигрывать на лютне и посмотрел на Плантагенета.

— Уж не думаете ли вы, что она способна вас предать?

— Нет! — выпалил Генрих. — О нет! Но… Я просил ее устроить мне встречу с Вильямом Глочестером. Неужели она и впрямь столь влиятельна, что может это сделать?

— Вполне, — Артур опять склонился к лютне. — И если вы сумели угодить ей, все сложится, как и святые бы не смогли напророчить.

— А вы богохульник, друг мой! — Генрих хлопнул Артура по плечу.

Милдрэд молчала. Она понимала, что мужчины при помощи Ависы сумеют преодолеть свои сложности. А вот как быть ей? Пожалуй, следовало настоять, чтобы Артур вез ее дальше, в Бристоль. Но этим утром, обнаружив Артура спящим под ее порогом, она поняла, что не хочет расставаться с ним. Ей всегда было так спокойно, когда он рядом. И так хорошо…

Генрих то уходил, то возвращался. После ночи с Ависой он был слишком возбужден, ему не сиделось подле влюбленных — ибо только влюбленными он и считал этих двоих. Его даже не взволновала рассказанная Артуром под перезвон струн история о Тристане и Изольде: о невесте некоего короля Марка и о сопровождавшем ее юноше, которые случайно выпили любовный напиток и уже не мыслили дальнейшую жизнь друг без друга. А вот Милдрэд слушала внимательно. И когда шумный, нетерпеливый Генрих в очередной раз удалился, они просто сидели с Артуром в саду, молчали, даже не перешучивались по обыкновению. Оба понимали, что происходит, понимали, что их судьбы схожи с судьбами Тристана и Изольды, но как и тем двоим, им не суждено быть вместе.

Ближе к вечеру, когда истомившийся ожиданием непоседливый Плантагенет все же втянул Артура и Милдрэд в игру в кости (причем успел изрядно проиграть и даже обвинял Артура, что тот плутует), вернулась Ависа. Вместе с графом Глочестером.

Граф тут же опустился на одно колено и поцеловал исцарапанную кошками Ависы руку анжуйского принца. На Артура и Милдрэд он почти не обратил внимания, да и Генриху не сказал ни слова, пока выслушивал целую отповедь, что-де Плантагенета не встретили, как должно, хотя у них и уговорено объединить силы приверженцев анжуйцев. И пока Стефан удерживает войска у шотландской границы, они должны захватить ряд замков на юге. Но что же видит Генрих, приехав к кузену Вилли? Тот запросто общается с этим уродом Юстасом и знать ничего не знает.

Генрих сыпал обвинениями с такой горячностью, что даже кошки с шипением разбежались. Но молодой Глочестер оставался спокоен. Среднего роста, изящный, привлекательный, но с несколько замкнутым, отчасти хмурым лицом, он умел по-особому молчать, и это молчание гасило пыл собеседника, будто свечу. И в итоге Генрих выдохся, закончив свою шумную тираду лишь одной фразой:

— Что скажешь, Вилли?

Граф поклонился.

— Похоже, Юстас знал, что я ожидаю ваше высочество, а переговоры о захваченном замке Даутаун были лишь предлогом, чтобы находиться тут и следить за мной. Однако Юстас всего лишь юнец. Он хорошо воюет, но слухи о его выдающемся уме явно преувеличены. Прибыв на переговоры, он, по сути, дал мне возможность держать его самого под наблюдением и лишить возможности охотиться на вас, мой августейший кузен.

Граф говорил негромко и все время поглядывал на присутствующих. В конце концов Милдрэд не выдержала и вышла, но ее примеру больше никто не последовал. Тогда Глочестер смирился и, достав из-под полы плаща карту, развернул ее на столе. Ависа зажгла свечи и установила их так, чтобы придавить ее края; при этом Глочестер как бы мимоходом огладил ее руку. Генрих при этом насупился, но ласковый взгляд валлийки его успокоил. Они склонились над картой, Глочестер указывал замки, принадлежащие анжуйцам, и те, где Стефан оставил свои гарнизоны, показал крепости, в которых у них есть свои люди и которые могут сдаться, если анжуйцы усилят свое влияние.