Ежегодно в празднике Вод принимали участие не более десяти тысяч человек. Все они сначала появлялись на трибунах императорского Собрания в храмовом комплексе, а затем продолжали праздник во дворце. Офицер для особых поручений Вараба тоже получил приглашение, то есть был награжден, правда, неясно за что.

«И что дальше? – спросил себя Виктор. – Свободы-то мне никто так и не вернул!»

И это тоже было правдой, во всяком случае, с формальной точки зрения, так как кандалов на нем все-таки уже не было.

Его арестовали шесть дней назад. Ирония судьбы заключалась в том, что планы, которые он выстроил на тот злосчастный день, в конце концов реализовались, только совсем не так или не совсем так, как он предполагал.

Когда прозвучали сакраментальные слова «вы арестованы», Виктор протрезвел почти сразу и почти полностью. Организм среагировал помимо его воли, то есть раньше, чем он отдал ему, организму, какой-нибудь осмысленный приказ. Естественно, что внешних изменений не произошло, и полковник Вараба продолжал счастливо плыть в струящихся потоках алкогольных паров, но Виктор уже мог ясно, четко, а главное, быстро, оценивать обстановку. Итак, за ним пришли. Было совершенно непонятно почему? Было неизвестно, за ним ли одним пришли или сию минуту крутят руки и Максу? И что с девушками? Но тут он сообразил, что за ним пришли не из Железной Башни, и это внесло «некоторое успокоение в ряды».

Господа гвардейские офицеры, физическое состояние которых к этому времени было, пожалуй, даже хуже, чем у Варабы, реагировали на флотских вяло, что не говорило в их пользу. В былые времена десантников порвали бы голыми руками, несмотря ни на какую броню и экзоскелеты. Но, увы, гвардия мельчала вместе со своим народом. «О tempora! О mores!» – как говаривали в иные времена жители другой империи. – О времена, о нравы!»

Виктор решил, что отказываться от «приглашения» не будет, но задачу «опричникам» облегчать не будет тоже.

«Пусть помыкаются», – злорадно думал он, «расплываясь» в их руках.

Пока десантники мучились с нетранспортабельным полковником, Виктор обдумывал ситуацию и осматривал из-под опущенных ресниц зал ресторана. Надумать ничего путного не удалось, но выбранную форму поведения он одобрил. А вот в зале ресторана, от которого Виктор многого не ожидал, он кое-что интересное все-таки нашел.

У дверей в служебные помещения столпилась большая группа слуг – человек десять, не меньше, – с ужасом наблюдавших за происходящим. И именно в тот момент, когда, скользнув по ним равнодушным взглядом, Виктор уже готов был переключиться на что-нибудь более интересное, из двери – вероятно, на шум – вышел кряжистый рыжий мужик с картофелеобразным носом и толстогубым ртом.

«Ё-мое! – подумал Виктор с удивлением, имея в виду совсем не своего друга Ё. – Это же…»

Выходило, что первую часть своего плана он все же выполнил. Получалось, что запланированная им с утра встреча с Яршем Рыжим все-таки состоялась – нелегкая занесла Виктора к Яршу в ресторан, но именно затем, чтобы быть здесь арестованным. Увы, встреча была мимолетна и прошла совсем не так, как задумывалась, но зато неожиданно принесла Виктору чудное открытие.

«Интересно, – с грустью подумал он. – У нас что сегодня, день встречи ветеранов?»

Дело в том, что Рыжего, на самом деле рыжего – «Уж не под гегх ли он косит?» – Ярша Виктор знал давно. Джейкоб Фридлендер был завербован в Легион не без помощи Виктора в 1935 году, в Сан-Франциско. А сейчас Джейкоб смотрел на то, как Виктора арестовывают флотские коммандос, но узнал ли Яков Дэна Бергера – ушлого коммивояжера из Восточного Бронкса или нет, знать Виктор не мог.

В конце концов, десантники решили проблему самым тривиальным способом. Обыскали обмякшее тело полковника Варабы и, естественно, ничего предосудительного не нашли; затем надели на него ручные кандалы, взвалили на плечо одного из бойцов и отнесли в бронированный аэромобиль десанта, дожидавшийся их на парковочном поле ресторана. В течение следующих трех часов «не приходящего в сознание» верка Гарретских стрелков сначала доставили на «Пятак» – базу флота в пригороде Тхолана со смешным названием «Веселый поселок», – а затем на транспортном челноке на орбитальную базу Форт Б – Виктор успел прочесть выписанное золотом на стене пещеры название, – и, наконец, снова на руках в камеру-одиночку.

Семьдесят лет назад Форт Б являлся штаб-квартирой главного командования космических сил метрополии, и Виктор не нашел резонов к изменению статуса базы. Отметив этот интересный факт, он приказал себе заснуть.

Проснулся он не скоро. Не то чтобы его не пытались будить. Пытались, и неоднократно. Но Виктор решил «со следствием не сотрудничать». Во всяком случае, пока, и продолжал спать, а гуманные его тюремщики – «В принципе хороший знак!» – экстремальных способов провести побудку не предпринимали. Однако, как было замечено давным-давно, «сколько веревочке ни виться…», пришлось и Виктору во благовремении пробудиться, с естественными в данной ситуации вопросами: «Что это было?» и «Где я нахожусь?»

Жаль, что разведчиков и шпионов редко выставляют на престижные театральные и кинопремии. За сцену «пробуждение в узилище» Виктор, несомненно, получил бы своего Оскара, но этот маленький шедевр так и остался неизвестен широкой публике. Оно, может быть, и к лучшему, не все ей, широкой публике, надо видеть, а все-таки жаль.

Следующие три дня его допрашивали дознаватели флотской контрразведки. Надо отдать им должное, допросы проводились в высшей степени корректно и соответствовали уставу и нормам, принятым для старшего и высшего командного состава. И это обнадеживало.

– Предъяви обвинение! – хмуро потребовал полковник Вараба на первом допросе.

– Если вы вспомните устав, господин полковник, то, несомненно, вспомните и то, что я не обязан предъявлять вам никакого формального обвинения. – Старший дознаватель в чине штаб-майора был безукоризненно вежлив и невозмутим.

«Полковник», – отметил Виктор.

– Тогда покажи приказ, – процедил сквозь зубы взбешенный полковник Вараба.

– Прошу вас, полковник, ознакомьтесь и распишитесь. – Дознаватель выложил перед Варабой планшет мобильного вычислителя с выведенным на экран текстом приказа, подписанного начальником штаба флота метрополии.

– Ну? – спросил Виктор, ознакомившись с документом, не содержащим даже намека на причины ареста, и подписавшись в графе «Ознакомлен».

– Когда и при каких обстоятельствах вы были завербованы ратайской разведкой? – спросил дознаватель, с интересом рассматривая Варабу.

– Щенок! – заявил аназдар. – Ты сначала определись, полковник я или подозреваемый, а потом задавай свои идиотские вопросы.

Дознаватель не обиделся.

– Будем считать, что пока, – он выделил слово «пока» специальным ударением, – вы полковник. Итак?

– Что именно итак? – оскалился полковник Вараба.

– Когда вы были завербованы ратайской разведкой, господин полковник? – Дознаватель был безмятежен, как летнее небо.