Мейгри открыла глаза, не поднимая головы и вообще не двинув ни одним мускулом. Посмотрела в обзорный иллюминатор. В глаза ударил красно-оранжевый свет, исходящий от роботов, сделанных из прозрачного металлопласта, внутри которых переливалась огненная расплавленная масса тел коразианцев. Вырабатываемая этой массой энергия и двигала «руками», создавшими цивилизацию коразианцев. Так текучая раскаленная масса проложила себе путь к звездам.

Вид роботов не пугал, пока их оболочка не раздвигалась и оттуда не вытекал раскаленный поток, устремлявшийся в поисках пищи. Мейгри когда-то видела, что представляет из себя «обед» коразианцев: деревья, животные, люди — все, что содержит жизненную энергию. Сейчас около ее космолета кружили шестеро, и она внутренне содрогнулась от отвращения.

Очень осторожно Мейгри протянула руку к панели управления и опустила ладонь на шипы. Теперь космолет стал неотъемлемой частью ее организма. Коразианцы ничего не заметили.

В последний раз уловку с «мертвым космолетом» она использовала… Восемнадцать лет назад? Да, во время так называемой «битвы за трон Небесной империи». Один ученый из самых добрых побуждений создал на своей частной планете несколько миллионов человекоподобных существ с одной целью — сделать их жизнь абсолютно счастливой. Люди-роботы жили счастливо, но в конце концов пришли к печальному выводу, что поистине счастливый человек — мертвый человек. Но разочарованные люди-роботы не были уверены в этом. Просто у мертвого человека отпадает возможность жаловаться на жизнь. Вот тогда люди-роботы решили сделать счастливыми всех жителей галактики.

Левой рукой Мейгри подхватила две гранаты и, нащупав чеку, засунула в кольцо большой палец, чтобы в нужный момент сразу сорвать его. Минуту помедлив — надо было сконцентрироваться, — она с надеждой подумала о том, что где-то в своем космолете Дерек Саган делает все то же самое. У Мейгри не было ни времени, ни должного настроя, чтобы попробовать «связаться» с ним.

Повинуясь ее мысли, входной люк открылся. Мейгри рванула за кольцо, высунулась наружу и, бросив гранаты, скрылась обратно, задраив люк за собой. Два взрыва прогремели одновременно, качнув космолет и засыпав его осколками металлопласта и кусками раскаленных тел коразианцев.

Мейгри открыла глаза и подняла голову. В руке у нее была еще одна граната, но она, видимо, уже не понадобится. Вокруг космолета было совершенно темно.

— На шесть меньше, — пробормотала Мейгри, пожав плечами.

В такую абсолютную темноту Мейгри никогда еще не попадала. Мрак поглотил все, включая ее саму. Мейгри невольно дотронулась до панели управления, хотелось убедиться, что та на месте.

Нащупав кнопку, включила освещение. Яркий свет заставил ее вздрогнуть, и, быстро просмотрев показания приборов, она выключила его. Воздух за пределами космолета был безопасен для дыхания. Коразианцы, находясь в оболочке роботов, могли существовать в любых условиях. На борту корабля им не нужен был насыщенный кислородом воздух, но их компьютерам, приборам, а особенно пленникам — необходим.

Она сняла контрольные датчики с руки и почувствовала облегчение, освободившись от покровительственной защиты космолета. Темнота. Темнота преисподней. Это действовало на нервы, но она не могла больше задерживаться.

Взрывы наверняка вызвали тревогу на корабле. Она торопливо сняла шлем, летный костюм и осталась в черных легких доспехах, плотно облегавших фигуру. Доспехи не могли защитить от лазерного луча, впрочем, в этом не было необходимости. Для этого существовало защитное поле гемомеча. Доспехи же защищали от осколков и пуль, давая полную свободу движений, — именно это, как Мейгри предчувствовала, будет ей особенно необходимо.

На груди светилась Звезда Стражей.

В темноте она всегда светилась ярче, а во мраке корабля коразианцев беловато-голубое сияние стало ослепляющим. Мейгри потянулась к звезде рукой, чтобы спрятать под доспехи, но передумала, решив, что на нее этот свет действует успокаивающе, а коразианцы все равно обнаружат человека, независимо от того, будет ли на его груди что-то светиться или нет.

Коснувшись пальцами драгоценного камня, она наконец услышала в мыслях голос Сагана.

«Миледи?»

Мейгри закрыла глаза: надежда на то, что она сумеет скрыть от него свои мысли, исчезла. Видимо, адреналин восстановил связь между ними.

«Милорд!»

«Где вы?»

«Одному только Богу известно. Нет, я неправильно выразилась. Бог, возможно, тоже не знает. Сейчас я абсолютно ничего не вижу, но до того, как погас свет, мне казалось, я нахожусь в ангаре, где они хранят свои трофеи».

«Место, где я нахожусь, тоже похоже на ангар. Я чувствую, что вы где-то поблизости, миледи. А Дайена вы чувствуете?»

«Да. Его и вас, милорд. Вы находитесь ближе ко мне, чем он. Мальчик где-то дальше и… он страдает от ужасной боли, Саган. Они пытают его».

«Чем быстрее мы примемся за дело, тем быстрее доберемся до него. Но прежде всего мы должны сосредоточиться друг на друге. Наши мысли связывают и направляют нас».

«Притягивают нас друг к другу как магнит», — подумала Мейгри, не передавая Сагану этой мысли.

«Запрограммируйте свой космолет на самоуничтожение через тридцать минут, если вы не успеете вернуться и дать отбой».

А, вот что он задумал. Планирует уничтожить «материнский» корабль, а с ним и нас, если мы потерпим неудачу.

Мейгри включила компьютер. Мысль Сагана подсказывала, что нужно делать. «Пять, четыре, три, два, один». Она повторяла за ним и по счету «один» перевела стрелку таймера на цифру 1800. Таймер затикал, начав отсчет времени в секундах. Одновременно в голове затикал ее внутренний таймер.

1799, 1798…

Покидая космолет, Мейгри правой рукой крепко сжала рукоятку гемомеча, и шипы вонзились в ладонь. В другой она могла держать либо лазерный пистолет, либо гранату. С левой руки она неважно стреляла, поэтому предпочла взять гранату. Открыв входной люк, вылезла в него, скользнула по корпусу космолета и опустилась на палубу.

Темнота была как гигантский организм, который живет и дышит. Она обволакивала, сдавливала, словно имела вес и форму. Мейгри невольно пригнула голову, хотя знала, что находится в высоком, просторном ангаре. Свет драгоценного камня был ярким, но недостаточным, чтобы освещать путь. Она вынула меч из ножен. Ярко-голубая полоса вспыхнула и запульсировала. Мейгри пошла по палубе.

Провода и кабели, как змеи, вились под ногами или свисали сверху. Острые металлические осколки, разлетевшиеся во все стороны от взрыва, покрывали палубу. Она продвигалась быстро, насколько могла при тусклом свете меча. Активировать его свет — означало расходовать свою собственную энергию. Спотыкаясь и падая, она шла вперед. Случайно нога ступила на что-то вязкое, тут же прилипшее к подошве.

«Мертвый коразианец!»— Мейгри почти подпрыгнула от отвращения и бросилась к выходу.

На пороге остановилась, чтобы перевести дыхание, и, откинув волосы с лица, огляделась.