В четверг он поднялся затемно и отправился на берег встречать рассвет.

Сбросив на руки Крису Саммерсу махровый пляжный халат, расцветкой напоминающий традиционное одеяние Танцора, Седон остался полностью обнаженным. Он подошел к кромке прибоя, испытывая острое сожаление, что не может пока окунуться в воду и всласть поплавать. За долгие годы изгнания и скитаний он совершенно перестал бояться водных просторов и научился находить удовольствие в длительных заплывах, позволяющих на равных побороться со стихией, противопоставляя ей силу, выносливость и расчет. Впрочем, он знал также, что океанские волны, с виду такие ласковые и безобидные, скрывают в глубинах опасность другого рода. Несмотря на титанические усилия Министерства природных ресурсов, даже сейчас, спустя полвека после Объединения, почти все крупные природные водоемы на Земле по-прежнему оставались зараженными и купаться в них не рекомендовалось.

Седон опустился на колени. Чуть влажный песок приятно холодил кожу. Он склонил голову и начал молиться.

Минуло более четырех лет с того дня, когда его извлекли из хронокапсулы. Иногда ему казалось, что за все эти годы ему не выпало ни одной свободной минуты, чтобы просто сесть и поразмыслить. Люди этой эпохи — наполовину дикари в его восприятии — сумели в то же время во многом превзойти достижения Народа Пламени. Но они пока не постигли тайну долгой жизни, и страх перед скорой и неизбежной смертью заставлял их проживать отпущенный им краткий срок в таком сумасшедшем темпе, что даже Седон оказался не в состоянии ему противиться.

Двухнедельный постельный режим был не самым приятным периодом в его жизни, но сослужил и добрую службу, позволив беспрепятственно предаться анализу и оценке окружающего мира, в который его забросило по капризу богов. Седон не стал бы Седоном, если бы еще в ранней юности не научился извлекать рациональное зерно из всех ниспосланных ему судьбой испытаний.

Сегодня он преклонил колени на берегу океана, чтобы проверить на опыте озарившую его сумасшедшую догадку.

За все время изгнания и последующей борьбы за существование он еще ни разу не возносил молитву, окончательно разуверившись после разгрома мятежа в том, что боги когда-нибудь снизойдут до общения с ним. Но в те первые двое суток после ранения, когда он валялся без памяти, бог опять явился ему во сне. Скорее всего, сновидение явилось следствием горячечного бреда, но слишком уж отчетливым было воспоминание.

Максимализм юности давно уступил место скептицизму и практицизму зрелости. Мечты и устремления прежних лет обратились в прах без всякой надежды на воскрешение. Он забыл богов и считал вполне справедливым, что они ответили ему тем же. Но если Безымянному приспичило вдруг вспомнить о еретике Седоне и напомнить тому о совершенном тысячелетия назад прегрешении — что ж, грешник и еретик вовсе не прочь вновь усесться за стол переговоров.

Он стоял на коленях, скрестив руки на груди, неподвижный, как скала, пока не заалел восток под первыми лучами восходящего светила. Серое марево над горизонтом рассеялось, сменившись прозрачной голубизной, прорезанной золотистыми прожилками. Седон освободил мозг от всех посторонних мыслей и сосредоточился на одном — не пропустить момент, когда он вновь услышит глас божий. Солнечный диск поднялся уже довольно высоко, а он все ждал. Свежий бриз охлаждал его обнаженную фигуру, обильно покрытую каплями выступившего пота.

Молчание.

Так и не дождавшись, Седон поднялся с колен и прогулочным шагом направился в сторону Саммерса, терпеливо ожидающего его возвращения с перекинутым через плечо халатом.

У Седона оставался в запасе еще один способ. Безотказный. Еще не бывало случая, чтобы бог не отозвался, когда его применяли. Но сегодня он не собирался этого делать. Последний раз он исполнял Танец Огня более пятидесяти тысяч лет назад по земному летоисчислению и нуждался в предварительной тренировке.

— Прибыл Игрок, мистер Ободи, — сообщил телохранитель, накидывая халат на плечи Седону.

— Очень хорошо, Крис, — одобрительно кивнул Танцор. — А мадемуазель Лавли не звонила?

— Звонила.

После кошмарных событий в Лос-Анджелесе старуха упрямо отказывалась напрямую разговаривать с Седоном и общалась с ним исключительно через посредника.

— Что сказала?

— Ее не устраивает наша трактовка случившегося в «Бэнк оф Америка» побоища. Она отказывается верить, что мисс Даймара — агент миротворцев, и я ее отлично понимаю. В противном случае ей придется признать, что психометрические профили Дэнис сфабрикованы. А их снимала сама мадемуазель Сьерран, второй человек в «Эризиан Клау». Между прочим, при непосредственном участии Беннета Крэнделла, шпиона МС, разоблаченного все той же мисс Даймарой.

Седон усмехнулся:

— Ничего себе узелочек! Прямо замкнутый круг какой-то. Не представляю, как она из него выберется с ее-то параноидальной подозрительностью?

Бывший гвардеец пожал плечами.

— Каллию она в любом случае не сдаст, а до девчонки ей не дотянуться. К тому же ее люди почти не пострадали, да и произошло все так быстро, что никто ничего толком не понял. На мой взгляд, у Лавли не осталось другого выбора, что она косвенно и подтвердила своим звонком. В глубине души она понимает, что Даймара — враг, только не разобралась пока, на чьей она стороне.

— Иными словами, — перебил его Седон, — члены «Эризиан Клау» все же выступят вместе с нами в назначенный срок?

— Думаю, теперь им не отвертеться.

— Разумное решение и приятное известие. — Танцор улыбнулся. — Но самое главное состоит в том, что никто из них до сих пор не сообразил, что Дэнис — урожденная Кастанаверас!

Саммерс согласно кивнул и вслед за Седоном зашагал обратно к коттеджу по усыпанной гравием дорожке.

Вечером того же дня Седон встретился на конспиративной квартире в Сан-Диего с Игроком Сети — очень молодой девушкой лет шестнадцати по имени Мишель Альталома. Мишель его заинтересовала; к тому же он знал, что она принадлежит ко второму поколению Истиннорожденных — небольшой группы геников, созданных в подпольных лабораториях ОДР. По странному совпадению подпольщики начали свою программу всего год спустя после краха пресловутого проекта «Сверхчеловек», осуществлявшегося под эгидой и контролем Миротворческих сил.

Седон уединился с девушкой в библиотеке — среднего размера комнате, оснащенной всякого рода электронной аппаратурой самых современных моделей. Как всегда, находясь в женском обществе, он испытывал некоторые затруднения. Но Мишель заранее предупредили о своеобразном отношении будущего собеседника к особам противоположного пола, поэтому она не стала тратить время на любезности. Когда она вошла, Танцор не поздоровался и не поднялся из кресла. Мадемуазель Альталома последовала его примеру: повернувшись к нему спиной, она раскрыла кейс, разложила на столике какие-то приборы и подключила все это хозяйство к уже имеющемуся в комнате оборудованию. Ее инскин последнего поколения обошелся в умопомрачительную сумму, зато позволял входить в Сеть непосредственно, избавляя от неприятной необходимости уродовать себя вживленными в мозг разъемами.