«Это одна из самых жестоких людских тайн, Гаррет. Я видел не один десяток поколений. Видел страдания и отчаяние в десятках тысяч человеческих сознаний. Ты бы в ужас пришел, если бы узнал, как много младших в семье терпят жестокое обращение и как часто это происходит».

– Не уверен, что человеческое зло способно меня потрясти.

Но Умник был прав. Эксплуатация детей не редкость и не является нарушением законов – не считая религиозных, моральных. Да и то далеко не во всех религиях.

Собственного опыта на этот счет у меня нет, но я знаю множество людей, обладающих оным. Подозреваю, что еще больше таких, кто просто не может рассказать об этом.

«Это правда. Ты видишь только ту реальность, что лежит на поверхности. Эксплуатация настолько распространена, что люди отмахиваются от этой проблемы, как от большинства других проблем взросления. В расчете на то, что жертвы все забудут. И многие забывают – ведь то, что с ними делали, никому не интересно. Однако внутренний разлад никуда не исчезает».

Мне стало не по себе. Я буквально ощущал, как в Покойнике закипает жар крестоносца, а только крестового похода мне сейчас и не хватало. Исправлять это зло – дело фанатиков вроде Дила Шустера, людей, которые видят мир исключительно черно-белым и действуют соответственно. Убеждением перемен не добьешься. На протяжении одной жизни – уж точно.

Я вполне представляю себе многочисленные лазейки в самых лучших законах, какие только могли бы принять власти. Включая тот неоспоримый факт, что вплоть до тринадцатого дня рождения ты официально являешься собственностью родителей – если только у тебя не хватит духу удрать.

Конфликт между тем, что правильно, и тем, что положено по закону, вечен. Чаще всего законы принимаются с самыми благими намерениями – и немедленно становятся камнями, которыми вымощена дорога в ад. Стоит только облечь благородную идею во что-то узаконенное, как по краям ее тут же начинают булькать непредвиденные и непредумышленные последствия.

«Ты циничное существо».

– С кем поведешься…

«Разумеется».

Сколько сарказма Мешок с костями умеет вложить в единственную бестелесную мысль!

«Извращенные наклонности твоей расы не должны беспокоить тебя – по крайней мере, сейчас. Если только подростки из Клики не являются сами продуктом насилия, что могло бы объяснить их склонность к подглядыванию. О! Это любопытно».

– Что?

«Еще одна из собранной тобою компании вот-вот выступит на сцену».

– Э? – Все-таки любимый голубоглазый сыночек матушки Гаррет – большой мастер ответной реплики. – Неужели Тинни вернулась?

Против этого я бы не возражал. Я вообще последнее время не возражаю против того, чтобы рыжая находилась где-нибудь здесь, под боком.

Однако вместо Тинни в дверях возник носик Пулар Синдж. Одежда ее насквозь промокла, вид был слишком сморщенный и жалкий даже для крысюка. Стараясь не привлекать к себе внимания, она шмыгнула на лестницу, откуда сразу же послышался грохот падающих предметов.

– Я что-то упустил?

«Несомненно. Эта способность – одно из твоих очевидных качеств».

Хорошо хоть он бодрствовал тогда, когда это могло оказаться кстати.

«Пулар провела эту ночь не дома».

– Ох! – Я сразу же превратился во встревоженного папашу.

«Тебе нет нужды волноваться. Она не сделала ничего такого, что могло бы тебя огорчить. И настоятельно напоминаю: она не человек. Как следствие, сопутствующие романтическим увлечениям явления касаются ее в меньшей степени».

– Поверю на слово. Мир нынче кишмя кишит бойкими парнями, каким я был когда-то. Возможно, среди них попадаются и крысюки.

К счастью для Синдж, крысюки мужского пола испытывают интерес к самкам лишь во время течки. Впрочем, их женщины при желании легко могут избежать и этого с помощью нехитрых снадобий. Но конечно же, мужчина-крысюк тоже может использовать кое-какие снадобья в своих целях.

Надо бы мне побеседовать с ней о том, с какими типами она может столкнуться сейчас, уже повзрослев.

Старые Кости изо всех сил сдерживал смех.

– Я не готов становиться отцом выводку крысят, слышишь, Весельчак? И это не говоря уже о том, что Дин уволится, если под ногами будут мешаться эти хвостатые отпрыски.

«Зато он не против кошек».

– Нет. Он расист. В том, что касается межвидовых отношений.

Я буквально кожей ощущал, как Покойнику жаль, что он мертв и не может нахохотаться вволю.

Без всякого удовольствия я оделся и вышел на улицу. Погода менялась на такую, которая никак не соответствовала моему настроению. Это даже хорошо. По крайней мере, не замерзну.

35

Первую остановку на пути следования я сделал у мистера Йена. Моя семья затоваривалась у него одеждой на протяжении нескольких поколений – двух, по крайней мере. Мистер Йен мог помочь мне с новым пальто.

Я шел не спеша. За мной наблюдали – не стоит озадачивать шпионов, несясь куда-то как на пожар.

Должно быть, мистер Йен назначен на свою портняжную должность лично главным распорядителем стереотипов. Это маленький костлявый старичок, чья армейская служба пришлась, наверное, на первую половину прошлого столетия. У него блестящая макушка, кустистые белые бакенбарды, белые усы и ни намека на бороду. Еще его отличает экзотический акцент, наводящий на подозрения, что он мог и вовсе избежать армии. Возраст не притупил его ума. Он сразу узнал меня, хотя я не бывал у него со времени переезда на Макунадо-стрит.

Раскладывая передо мной образцы последней зимней моды, он поинтересовался, чем я занимаюсь. Я расписал ему положительные стороны своей работы; брови его при этом не шевельнулись ни на долю дюйма. Ничто в окружающем мистера Йена мире не могло превзойти драматизмом и накалом страстей его портновского ремесла. Все же время от времени он более или менее уместно, хоть и без избыточного энтузиазма, хмыкал с целью показать мне, что он все-таки слушает.

Я, впрочем, тоже не слишком углублялся в историю. Меня гораздо больше волновало, как свести концы с концами, не разорившись на его услугах.

Увидев мои затруднения с выбором, мистер Йен пришел на помощь:

– Вы как раз идеальный человек для нового типа дождевого плаща, который мы планируем запустить в продажу. Мой сын Бранд привез образец из деловой поездки, которую они предприняли с фронтовыми друзьями.

Старик несколько беспокойно оглянулся. Должно быть, Бранд с приятелями срубили неплохой куш, набив трюм оставшимся от войны снаряжением и быстренько вывезя все это за пределы Каренты. Такие штучки сейчас проделывают все, кому не лень. Барыши от контрабанды соблазнительные.

– На мужчину с вашим размахом плеч он немного маловат, – сказал мистер Йен. – Но вы хоть представление получите, что я имею в виду.

Плащ, который он мне вынес, больше всего напоминал светло-коричневый