— Она тебя любит, это видно, — серьёзно молвила Алиса. Муж согласно кивнул.

4. Книга проснулась

Половину кабинета Барина занимали диван, четыре кожаных стула и письменный стол. Шкаф с книгами облюбовал другую половину комнаты. Мебель отсвечивала современной лакировкой и отделкой стразами. Из стены хмуро торчал камин образца восемнадцатого века. Сквозь стрельчатые окна осеннее солнышко посылало искренние улыбки.

— Ну, этих баб! – сказал Барин, разливая алкоголь. – Взяли, парни!

— Поздравляем! – попеременно ответили Халюкин и Бутербродов, чинно беря рюмки.

Трое верных друзей стояли вокруг стола и пили коньяк. Незадолго до попойки они встретились у ворот отреставрированного особняка и совершили экскурсию по дому. Заглянули и на кухню, где занимались резкой-чисткой-жаркой Ириша и Алиса. Чуть поболтали о разной насущной ерунде, а потом Барин заговорщицки мигнул ребятам, и потянул их на выход.

— Шуруйте в сад и делайте шашлык! – тут же среагировала Ириша. – С коньяком успеете.

— Эй, Халюкин!.. — многозначительно поддержала Алиса. И указала ухоженным перстом на большой железный бачок в углу. Сто процентов с маринованным мясом.

— Да мы… — смущенно протянули двое верных друзей.

— Барин, ты мне обещал библиотеку показать, — среагировал третий верный друг.

— Тоже мне библиотека, три полки рухляди, — фыркнула Ириша.

— Дед их всю жизнь собирал! – горячо (но без особого энтузиазма) не согласился Барин. – Некоторые книжки ровесники этого домика, между прочим…

— Я лишь повторила твои собственные слова, — усмехнулась Ириша в сторону мужа.

Девочки ещё немного «повыносили мозг», но отпустили друзей «на стопочку». Впрочем, врачу на минутку пришлось задержаться:

— Андрюх, — окликнула Ириша. – Ты знаешь…

— …что твоё половое достоинство должно ублажать законную жену, а не шалав, — согласно кивнула Алиса.

— Хоть кто-то думает о моём достоинстве, — подмигнул врач и удалился.

— Сегодня двоюродная сестра приезжает в гости, познакомлю, — закончила мысль Ириша. Услышал Бутербродов последнюю фразу или нет – для девочек так и осталось загадкой.

Доктор поднял стопку, понюхал алкоголь. Размыслил: пить или не пить. И услышал:

— Эй, Бу, вон твой сюрприз. Как ты уже догадался, но тем не менее…

Двое верных друзей уже накатили. Прокурорский задумчиво жевал лимон, а бизнесмен показывал врачу на книжный шкаф. Андрей Васильевич отставил стопку. Три полки были заставлены книжками разного размера и вида. Бутербродов наугад вытащил одну:

— «Сказание о земле Сибирской», — открыл, удивлённо присвистнул, — тысяча девятьсот первый год выпуска.

— Обещаю подарить любую книгу. Как библиофилу.

— Библиофил – это ценитель и собиратель редких книг, — ни к кому не обращаясь, как бы разговаривая сам с собой, вымолвил прокурорский.

— Выбирай, друг, — Барин развязно хлопнул Андрея Васильевича по спине и отошёл к столу, стал разливать по второй.

Ценитель редких книг в раздумье провёл пальцами по ряду корешков. Выбирая, какой именно томик взять. Один из корешков завибрировал под пальцами, переливаясь зелёными полосами… Бутербродов озадаченно нахмурился и аккуратно вытащил книжицу с полки. Чёрная обложка замерцала изумрудным переливом ещё ярче!

— Чёрт возьми! – удивился библиофил и открыл книжицу. Так-так-так… Страницы испещрены непонятными значками.

— Ни буквы, и… не иероглифы, — Андрей Васильевич вовсю глядел на изумрудное мерцание. – Ну и фейерверк.

По чреслам разлилось нетерпеливое волнение. Такое чувство, когда видишь и хочешь девушку на первом свидании. В ушах вдруг зазвучали сладострастные женские стоны…  На плечо врача легла рука Барина:

— Нашёл эксклюзив?

Фейерверк со стонами испарились.

— Что за книга!? – Андрей Васильевич показал томик.

— Хрен не ведаю! – размашисто изрёк Барин. – Я тут грамотно всё расставил, но не изучал… Библиотека мне нужна для престижа, статуса… ну, знаешь.

— Книга не имеет ни начала, ни конца...  – возбужденно говорил Бутербродов, листая томик. — И даже названия нет. Сплошные ровные ряды тарабарских значков. Видишь?

— Вижу! – покивал Барин без особого интереса. – Берёшь её?

— Похоже на зашифрованные записи, — ценитель редких книг щупал страницы. – Чем-то похожим писали древние алхимики и члены масонских лож. Заметь, книга рукописная, а обложка и листы, будто из магазина.

— Возможно, грамотная самоделка, — зевнул Барин. – Кто-то купил бумаги, исписал её абракадаброй, понятной лишь посвящённым, взял обложку и всё аккуратно склеил. Быть может, дед сам… — хозяин дома замялся и… интимно шепнул: — Знаешь, мой дед был чокнутым!

— Не знаю, но верю, — по инерции ответил библиофил.

— Ребята, коньяк стынет! – раздался голос прокурорского, он разливал по третьей.

По законам жанра на пороге кабинета возникла Ириша с большим разделочным ножом в руке:

— Листья клёна облетают с ясеня… — проворчала она. Забрала бутылку со стола, выпила одну из трёх рюмок. – Эй, Барин, быстро в сад! – и удалилась с независимым видом.

— Пошли делать шашлык! — Барин тоже осушил рюмку.

— Бу, женщина выпила твой коньяк, — усмехнулся прокурорский, глотая свою порцию.

Андрей Васильевич созерцал книгу и вряд ли что слышал.

— Эгей, Андрюха! – крикнули верные друзья.

Библиофил всё же выпустил книгу из рук, немного напоминая зомби пошёл к порогу, там обернулся: томик в чёрной обложке ему маняще подмигивал с полки. Изумрудным светом.

— Как-нибудь в другой раз тебя выберу… — пробормотал доктор.

* * *

— Значит, ты и есть двоюродная сестра Ириши? — спрашивал Бутербродов у русоволосой девушки, в зелёной кофточке.

— Да, – односложно ответила Маргарита.

Парочка находилась в саду, за неплохо сервированным столиком. Было штук десять гостей, которые болтали, разбившись на группки. Чуть в стороне Барин и Халюкин возились с мангалом. В окрестностях плавал запах жареной баранины. Атмосфера была пропитана крепким алкоголем и пьяным глубокомыслием.

— Чем занимаешься?

— Учусь на историческом.

— Нравится?

— Ничего.

Девушки с односложными ответами встречались Андрею Васильевичу гораздо чаще, чем болтушки. Поэтому схема съёма была уже отлажена: детали легко корректировались благодаря большому опыту обольстителя. Как доктору удавалось клеить трезвых девушек – будучи самому трезвым, оставалось его тайной. И совсем немаленькой… его половой орган читался через любые брюки, но это к слову.

Бутербродов хотел ненавязчиво приобнять Риту, но через стол наткнулся на взгляд Ириши – жены Барина. В нём не было ничего такого, но это был взгляд Ириши, которая знала Бутербродова лучше, чем он сам себя. Доктор с чего-то засмущался и шаловливую