— Я боялся, они мертвы. Я думал, они все мертвы.

— Милорд, — Капитан Седрик Темпест окликнул Габорна, — лорды-воители Интернука хотят вступить в переговоры.

Габорн взобрался на ближайшую стену, откуда был виден южный плес озера Доннестгри. Там, как листья, дрейфовали баркасы, и на каждом борту несколько факелов освещали ночь. Они раскачивались на воде, как кадила. Йом стояла рядом с Габорном, смотря вниз, ее королевская корона ярко светилась тысячами драгоценных камней, в то время как зеленая брошь на капюшоне Габорна блестела, как будто бы звезда упала с небес ему на плечо.

У подножия стен замка плавала кругами огромная рыба.

Старый Ольмарг, лорд-воитель Интернука, подплыл ближе в своем баркасе, который искусно направляли вперед опытные гребцы. Он заметил впереди водяных чародеев и приказал гребцам остановиться. Он посмотрел вверх на Габорна и скосил свой единственный здоровый глаз, как бы оценивая его.

Габорн всматривался в корабли. Он все еще чувствовал исходящую оттуда опасность. Ольмарг был не уверен, продолжить атаку или отступить.

— Люди этого государства находятся под моей защитой, — предупредил его Габорн. — Пойдете против нас — и мы уничтожим вас.

Ольмарг зарычал и сказал угрожающе:

— Мы пришли и начали войну ради грабежа, а вы не дадите нам ничего? Мои люди пролили много крови здесь. Награда, кажется, должна быть в порядке вещей.

— Твое имя останется в песнях, как имя того, кто смело сражался, — сказал Габорн. — Твои правнуки будут петь о тебе хвалебные песни.

Ольмарг рассмеялся лающим смехом и уставился на юг. Стук лап опустошителей звучал, как рев далекого океана, и их спины были черными в звездном свете, когда они поднимались над холмами.

— Черт возьми, — сказал Ольмарг, — мы пришли и сражались ни за что, только за удовольствие воевать.

Он еще раз оценивающе посмотрел на Габорна и быстро решил, что тот, кто смог бросить вызов армии опустошителей, не испугается такого, как он. Он широко улыбнулся:

— И оно того стоило.

Ольмарг высоко поднял яркий шар, державу чистейшей белизны. Габорн мог видеть облака и свет, кружащийся, как если бы там разыгралась гроза, и почти сразу же поднялся ветерок, по счастью, пришедший с севера.

— Поднять паруса, — закричал Ольмарг. — Мы возвращаемся домой.

Габорн задумчиво кивнул. Ощущение опасности для Карриса ушло.

* * *

Когда лорды-воители Интернука уплыли, Аверан повернулась и увидела войска, отступающие на запад. Многочисленные войска Радж Ахтена скакали по холмам, боясь, что Габорн придет и накажет их в назидание другим. Войска Риаллы Лоуикер поступили иначе, как и полагалось светским людям. Они собрались вместе и начали протяжно трубить в рога. Ее рыцари перенесли ее тело на похоронные носилки и с распущенными знаменами направились на север мерным, печальным маршем, как будто устраивая ей геройские похороны.

Словно отзываясь эхом на звуки их рогов, великаны фрот взобрались на холмы на западе и выкрикивали «Уа-хуу! Уа-хуу!» снова и снова. Они громко стучали в полые бревна, и их предводители подняли мертвого опустошителя высоко над головой, как будто предлагая его в дар Габорну, а затем опустили его на поле боя.

Только люди короля Андерса отказались собираться и спасаться бегством в темноте. Мгновенно из его лагеря прибыл конный рыцарь. Он выглядел испуганным. Он прискакал к стенам замка и остановился у парапета, глядя наверх. Он окликнул Габорна:

— Ваше Величество, мой господин Андерс, король Южного Кроутена, шлет свои поздравления с выигранной битвой и желает Вам мира и долгих лет.

— Почему он не пришел и не произнес такие слова самолично? — подозрительно поинтересовался Габорн.

— Боюсь, что лишний раз заставлять его двигаться было бы неразумно. Его врачи сказали мне, что он получил смертельное ранение и хочет только вернуться и умереть на родине. Боюсь, этого он не дождется. По-прежнему мы умоляем вас о снисхождении и просим, чтобы вы предоставили нам разрешение покинуть поле боя.

— А что с Селинором? — спросила Йом.

— Юноша пытается облегчить его страдания, — сказал посланец. — Он тоже просит позволения покинуть поле боя.

Габорн, полный предчувствий, вглядывался в поле битвы. Андерс заявлял о своих правах на престол Короля Земли, а сейчас он просит разрешения покинуть поле?

— Я зайду, чтобы попрощаться с ним, — сказал Габорн.

С этими словами он двинулся через поле быстрее, чем посланец мог себе представить, мимо мертвых опустошителей, на холм к маленькой возвышенности, где испуганные воины Андерса едва успели заметить его приближение, прежде чем он оказался у палатки Андерса.

Эрин Коннал лежала снаружи со связанными руками и ногами. Внутри палатки Андерс лежал на кровати, рядом с ним находился Селинор. Рана Андерса не выглядела смертельной. Габорн внимательно посмотрел на него, воспользовавшись Прозрением Земли, и увидел внутри него нечто, гораздо более устрашающее, чем любые опустошители. В нем была тень, густая и уродливая тьма.

Селинор и стража наконец отреагировали на присутствие Габорна. Они закричали и начали отступать.

Король Андерс приоткрыл глаза, посмотрел на Габорна и слабо улыбнулся:

— Убьешь меня?

— Зачем? — спросил Габорн. — Локус не может быть убит.

Селинор сделал шаг назад и вытянул меч, как будто для того, чтобы защитить своего отца. Габорн взглядом остановил его.

— Ты умен, Король Земли, — сказал Андерс.

Габорн взглянул на Селинора:

— Твой отец впустил в себя локус, и потому это больше не твой отец. Свяжи его и доставь в самую глубокую темницу в Равенскрофте. Потом можешь заботиться о нем, кормить его, но не причиняй вреда.

Селинор уставился на своего отца, страх был в каждой линии его лица.

В ответ на это король Андерс протестующее вскрикнул, его спина изогнулась дугой. Его глаза закатились, и когда он внезапно упал на землю, то больше не дышал. Габорн увидел только мелькнувшее пятно тьмы, когда локус улетел. Холодок пробежал по спине Габорна. Он бросился из палатки и увидел тень, исчезающую на севере.

— Что случилось? — кричал из палатки Селинор. Габорн посмотрел назад через откинутый полог. Воины мрачно оглядывались по сторонам.

— Локус испугался заключения, — уверенно сказам Габорн. — Так что он вырвал дух твоего отца из тела и улетел.

Габорн был уверен, что со временем локус еще даст о себе знать.

Селинор подошел к Эрин и, умоляя ее о прощении, освободил от веревок.

* * *

Домой, думала Аверан, когда Габорн помчался к палатке Андерса. Все собираются домой. Но куда идти мне?

Ее дома больше не было.