— Что произошло в 1969 году, — сказал Гэхаловуд.

– «Аполлон-11» прилунился, — ответил Льюис. — Главная победа Америки над советским врагом.

— Вы прекрасно знаете, о чем я говорю. Пожар у Келлерганов. Что произошло на самом деле? Что случилось с Луизой Келлерган?

Я до сих пор не произнес ни слова, однако Льюис, глядя на меня в упор, обратился именно ко мне:

— Я вас часто видел по телевизору в последнее время, мистер Гольдман. Думаю, вы хороший писатель, но как вы могли не навести справки о Луизе? Ведь вы поэтому здесь, я так подозреваю, да? Ваша книга не выдерживает критики, и, говоря по-простому, на борту паника, верно? Чего вы здесь ищете? Оправдания вашей лжи?

— Правды, — сказал я.

Он грустно улыбнулся:

— Правды? Но какой правды, мистер Гольдман? Божественной или человеческой?

— Вашей. Какова ваша правда о смерти Луизы Келлерган? Убил ли Дэвид Келлерган свою жену?

Пастор Льюис встал с кресла и закрыл дверь в кабинет: прежде она оставалась полуоткрытой. Затем подошел к окну и стал смотреть на улицу. Эта сцена сразу напомнила мне наш визит к шефу Пратту. Гэхаловуд знаком дал мне понять, что теперь будет говорить он.

— Дэвид был такой хороший человек, — наконец прошептал Льюис.

— Был? — резко переспросил Гэхаловуд.

— Мы с ним не виделись тридцать девять лет.

— Он бил дочь?

— Нет! Нет. Это был человек чистый сердцем. По-настоящему верующий. Когда он приехал в Маунт-Плезнт, скамьи в церкви стояли пустые. Через полгода по воскресеньям на утренней службе яблоку было негде упасть. Он бы никогда не причинил ни малейшего зла ни жене, ни дочери.

— Так кто же они были? — тихо спросил Гэхаловуд. — Кто такие были Келлерганы?

Пастор Льюис позвал жену. Попросил чаю с медом на всех. Потом снова сел в кресло и обвел нас взглядом. В глазах его была нежность, в голосе звучала теплота:

— Закройте глаза, господа. Закройте глаза. А теперь мы в Джексоне, штат Алабама; идет 1953-й год.

Джексон, Алабама, январь 1953 года

Это была история из тех, что так любят в Америке. В январский день 1953 года молодой священник из Монтгомери вошел в обшарпанный храм Маунт-Плезнт, в центре Джексона. Стояла отвратительная погода: с неба хлестали потоки дождя, неистовые порывы ветра продували улицы насквозь. Раскачивались деревья, в воздухе носились газеты, разлетевшиеся из рук уличного торговца, который прятался за шторой какой-то витрины, а прохожие двигались короткими перебежками, от укрытия к укрытию.

Священник толкнул дверь церкви, тут же захлопнувшуюся от ветра; внутри было темно, мрачно и холодно. Он медленно пошел вдоль рядов скамей. Прохудившаяся крыша не защищала от дождя, по полу растекались лужи. Было безлюдно, ни единого верующего, храм выглядел почти заброшенным. Вместо свечей — несколько оплывших огарков. Он приблизился к алтарю и, заметив кафедру, поставил было ногу на первую ступеньку деревянной лестницы, чтобы подняться на нее, как вдруг из пустоты прозвучал голос:

— Не делайте этого!

Он вздрогнул, обернулся и увидел низенького круглого человечка, вынырнувшего из потемок.

— Не делайте этого! — повторил тот. — Лестница трухлявая, того и гляди сломаете шею. Вы преподобный Келлерган?

— Да, — смущенно ответил Дэвид.

— Добро пожаловать в наш приход, преподобный. Я пастор Джереми Льюис, руковожу общиной Новой Церкви Спасителя. После отъезда вашего предшественника меня попросили присматривать за этой конгрегацией. Теперь она ваша.

Мужчины обменялись теплым рукопожатием. Дэвида Келлергана била дрожь.

— Вы дрожите? — заметил Льюис. — Да вы продрогли до костей! Пойдемте, там на углу кафе. Выпьем грогу и поговорим.

Так состоялось знакомство Джереми Льюиса и Дэвида Келлергана. Они переждали ненастье в ближайшем кафе.

— Мне говорили, что в Маунт-Плезнт дела плохи, — слегка растерянно улыбнулся Дэвид Келлерган, — но такого я, надо сказать, не ожидал.

— Да. Не буду скрывать, вы принимаете приход в плачевном состоянии. Прихожане в церковь не ходят, пожертвований не делают. Здание в развалинах. Тут работать и работать. Надеюсь, вас это не пугает.

— Я и не такого не испугаюсь, преподобный Льюис, вот увидите.

Льюис улыбнулся. Он уже подпал под обаяние сильной, харизматичной личности своего молодого собеседника.

— Вы женаты? — спросил он его.

— Нет, преподобный. Пока холостяк.

Новый священник Келлерган потратил полгода на то, чтобы обойти каждый дом, представиться прихожанам и убедить их в воскресенье вернуться на скамьи Маунт-Плезнт. Потом достал денег на новую крышу для храма и, поскольку в Корее он не служил, внес свою лепту в войну, развернув программу реадаптации для ветеранов. Затем силами добровольцев был отремонтирован прилегающий к храму приходской зал. Мало-помалу жизнь в общине вновь забурлила, храм Маунт-Плезнт обрел былое величие, а Дэвида Келлергана стали считать восходящей звездой Джексона. Именитые прихожане видели его политиком. Говорили, что он мог бы возглавить муниципалитет. А потом, возможно, претендовать на место в Конгрессе. И даже стать сенатором. У него для этого были все данные.

Однажды вечером, в конце 1953 года, Дэвид Келлерган ужинал в маленьком ресторанчике возле храма. Он сидел за стойкой, как обычно. Вдруг сидевшая рядом с ним молодая женщина, которую он сперва не заметил, повернула голову и, узнав его, улыбнулась.

— Добрый вечер, преподобный отец, — сказала она.

Он несколько принужденно улыбнулся в ответ:

— Простите, мисс, мы знакомы?

Она рассмеялась, и ее светлые локоны рассыпались по плечам.

— Я ваша прихожанка. Меня зовут Луиза. Луиза Бонвиль.

Смутившись, что не узнал ее, он покраснел, и она расхохоталась еще громче. Он закурил, пытаясь взять себя в руки.

— Можно сигарету? — попросила она.

Он протянул ей пачку.

— Вы никому не скажете, что я курю, преподобный отец, а? — сказала Луиза.

Он улыбнулся:

— Договорились.

Луиза была дочерью одного видного деятеля из их прихода. Они с Дэвидом стали встречаться и вскоре полюбили друг друга. Все в городе говорили, что они великолепная, цветущая пара. Летом 1955 года они поженились. Оба так и излучали счастье. Они хотели иметь много детей, по крайней мере шестерых, трех мальчиков и трех девочек, веселых, смешливых ребятишек, которые бы вдохнули жизнь в дом на Лауэр-стрит, куда недавно переехала чета Келлерганов. Но Луизе никак не удавалось забеременеть. Она советовалась с несколькими специалистами, но ничего не помогало. И вот наконец летом 1959 года врач объявил ей радостную новость: она была беременна.