После ритуального извинения за то, что пишет он о вещах понятных и самоочевидных, автор предлагает свою версию принципа si vis pacem para bellum («Хочешь мира – готовься к войне»), процитированную из Герона Александрийского: чтобы не бояться ни внутренних, ни внешних врагов, полагайся на артиллерийские орудия и на некоторые другие военные приготовления, включая заблаговременную заготовку «сухого пайка». Любопытно постраничное примечание, оставленное комментатором: варёные и высушенные дольки морского лука (питательная луковица, а не стрелки), тонко нарезанные, с одной пятой частью кунжутного семени (как в боевом пайке израильской армии) и одной пятнадцатой частью макового семени с «примешанным к нему лучшим мёдом»; либо, в качестве альтернативы, кунжутное семя, мёд, растительное масло, свежий лущёный миндаль, обжаренный, перемолотый и очень мелко растолчённый с таким же количеством морского лука – схолиаст называет такой паёк «сладким, сытным и не вызывающим жажды»[536].

Действительно, питание – один из главных вопросов при осаде: как для осаждаемых, припасы которых день ото дня скудели, если они были полностью окружены, так и для осаждающих, которым приходилось доставлять себе пищу из всё более и более отдалённых областей, по мере того как возможности фуражировки, грабежей, реквизиций и закупок истощались.

Поскольку каждая из сторон пыталась заморить другую голодом, осады принимали беспорядочный характер. «Хроника Псевдо-Йешу Стилита», первый исторический текст на сирийском языке, описывает красноречивый эпизод, имевший место при осаде Амиды в 503 г., когда персам пришлось оборонять город, захваченный ими в 502 г.:

Этот случайный переход от сонного дня, проводимого возле стен, к внезапно разразившейся битве за осла имеет весьма отдалённое отношение к осадным операциям, но он даёт вполне реалистический контекст, в котором разворачивались все инженерные работы.

Тактическая и техническая подготовка к осаде, описанная в «Наставлениях по осаде городов» («Парангельмата полиоркетика»), предполагает нападение – и это вполне понятно, поскольку Византия в десятом веке наступала и занимала удерживаемые арабами города в юго-восточной Анатолии, то есть в нынешней северо-западной Сирии.

Сначала идёт разведка вражеских укреплений, затем предварительные диверсионные акции, в ходе которых симулируются работы по подготовке к приступу на тех участках стены, где никакой атаки в действительности не планируется; чтобы усилить натиск осады, нужно выкопать траншеи для атаки в диагональном направлении, дабы избежать продольного обстрела со стороны врага. Объяснения относительно того, как нужно продвигать различные виды «черепах» к вражеской стене, кратки, но связны: люди, которые находятся внутри «черепах», поставленных на колёса и надёжно защищённых спереди, должны засыпать рвы, ямы и углубления, приближаясь к вражеской стене, чтобы другие машины можно было подкатить по ровному грунту. Необходимо также прощупать намеченный путь подхода к стене железными копьями, чтобы обнаружить ловушки, засыпанные землёй поверх хрупких глиняных горшков; подошвы бойцов также должны быть защищены от шипов; ведение подкопов, чтобы провести их под вражескую стену, что должно завершиться поджогом сухого дерева и сосновых факелов, которыми обкладывали деревянные подпорки, до той поры поддерживавшие стену. Альтернатива такова: каменные блоки в основании вражеской стены можно расшатать, предварительно раскалив их с помощью углей, а потом поливая их уксусом или мочой, причём уголь подаётся в нужное место с помощью труб в передней части «черепахи», защищающей всю операцию в целом; с химической стороны это, конечно, правильно: реакция между кислотой и углекислотой кальция, содержащейся в камне, усиливается при высокой температуре. Надувные лестницы, которые «сшиваются как мехи, а в швах тщательно промазываются жиром, чтобы не пропускать воздух»[538], рекомендуются для неожиданной атаки (современные коммандос пользуются надувными подъёмными шестами); кроме того, благодаря множеству дырок, проделанных в каменных стенах с помощью свёрл, приводимых в движение луком (их по сей день используют некоторые индейские мастера), можно куда легче пробить стену.

Среди совершенно чётких объяснений полностью практических техник автор с похвалой отзывается о размерах гигантского тарана, построенного в древности Гегетором Византийским: он был 56 метров (150 футов) в длину. Иными словами, он был слишком длинным для того, чтобы выступать в качестве эффективного оружия. Но за этим следуют более практические инструкции относительно того, как строить и использовать вполне применимое практически осадное оборудование: например, закрытую щитами осадную лестницу, которую можно быстро поднять с помощью четырёх верёвочных устройств (современные коммандос всё ещё пользуются ими либо предпочитают трубчатые лестницы из лёгких сплавов, ничем не защищённые).

В тексте много говорится о передвижных осадных башнях, причём полностью признаются заслуги Диада и Хария, служивших Александру Великому, но даются вполне функциональные уточнения и подробные данные о размерах, а также список доступных вспомогательных устройств, таких как сифоны для разбрызгивания воды, чтобы затушить пожар, порождённый зажигательными снарядами врага, а также матрасы, набитые мякиной, которые вымочены в уксусе, сопротивляющемся пламени, либо морским мхом или водорослями, чтобы заглушить удары снарядов из камнемётов. Источники некоторых столь подробных предложений неизвестны, как отмечает знаток-комментатор; но, вместо того чтобы рассуждать об утраченных текстах, он соглашается с Дэном и Фуко и заявляет «об изобретательности самого Герона»[539].