Он с трудом оторвал взгляд от тела и перевел его на Шона.

— Я твой должник, — отрывисто произнес он. — Готов вернуть тебе должок в любое время. — Он отвернулся и крикнул скаутам, чтобы они собрали убитых. Для этого в «Алуэте», висевшем у них над головой, было припасено достаточно зеленых полиэтиленовых мешков.

Ле Морн Брабант представлял собой иззубренную гору черной вулканической лавы; казалось, она угрожающе нависает над ними, даже несмотря на то, что они находились почти в четырех милях от нее, в самом центре быстрого океанического течения.

Эти сапфировые потоки, закручиваясь вокруг оконечности острова Маврикий, создавали невероятное изобилие морской фауны; среди заядлых рыболовов-спортсменов всего мира это место пользовалось огромной популярностью. Помимо него, существовали и другие знаменитые морские угодья, такие, как окрестности Великого Барьерного Рифа, у Кабо Сан Лукас на Калифорнийском полуострове или же с подветренной стороны острова Новая Шотландия. Обитавшие в этих местах большие косяки рыб привлекали крупных океанских хищников — гигантских меч-рыб и голубых тунцов. Помериться силой и ловкостью с этими лоснящимися чудовищами приезжали мастера спортивной рыбной ловли со всех континентов.

Шаса Кортни предпочитал каждый раз нанимать одну и ту же лодку с одной и той же островной командой. Дело в том, что каждая лодка создавала в воде только ей одной присущие колебания, вызванные неповторимым сочетанием моторной тяги, конструкции гребного винта и конфигурации корпуса; это сочетание столь же уникально, как отпечатки пальцев у человека. Колебания либо привлекали рыб, либо, напротив, отпугивали их.

«Ле Бонэр» была счастливой лодкой. Она буквально притягивала рыбу, а ее шкипер в зоркости не уступал баклану. Он мог без труда разглядеть морскую птицу, ныряющую за стайкой рыб на самом горизонте, или, к примеру, на расстоянии мили увидеть серповидный спинной плавник меч-рыбы и по нему определить ее вес с точностью до десяти килограммов.

Однако сегодня они никак не могли разжиться приманкой. Вот уже почти два часа бороздили прибрежные воды, а на снастях все еще не было ни одной рыбешки.

Повсюду, куда ни кинь взгляд, мелькали косяки рыб. Индийский океан, казалось, кишмя кишел ими. Они проносились близко к поверхности воды, как тени от гонимых ветром облаков; над ними огромными стаями кружили морские птицы и, обезумев от жадности, пронзительно крича, ныряли и ныряли без конца, в исступлении заглатывая добычу. Каждые несколько минут из воды, словно заряд картечи, выстреливали серебристые скумбрии, образуя длинные изогнутые арки, ослепительно сверкающие в лучах палящего тропического солнца.

Охваченные паникой, они пытались спастись от огромных хищных рыб, которые кружили в темных глубинах где-то под косяками. Это был один из тех безумных дней, столь редко встречающихся в жизни рыбака, когда рыбы вокруг было слишком много. Прожорливые хищники так яростно преследовали косяки, что те просто не успевали кормиться. Вся их энергия уходила на то, чтобы как-то улизнуть от ненасытных чудовищ, снова и снова совершавших свои опустошительные набеги. Так что им было не до маленьких, в палец длиной, наживок, которыми команда «Ле Бонэр» пыталась их соблазнить.

Стоя на мостике футах в пятнадцати над палубой, Шаса пристально вглядывался в прозрачную синюю глубину. Он мог отчетливо видеть бесконечные орды скумбрий, похожих на толстые сигары длиной с его предплечье, проносящиеся за кормой «Ле Бонэр». При этом они едва не задевали за крючки, не проявляя к ним ни малейшего интереса.

— Нам нужна всего-навсего одна приманка, — причитал Шаса. — В такой день меч-рыба гарантирована, только бы раздобыть приманку.

Эльза Пинателли, стоявшая рядом с ним, вдруг резко перегнулась через перила. На ней был только миниатюрный, пурпурного цвета бикини, позволявший свободно любоваться ее гладким загорелым телом, напоминавшим золотистый каравай, который вынули из горячей печи.

— Смотри! — крикнула она; Шаса обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть меч-рыбу, выпрыгнувшую из воды у самого борта «Ле Бонэр». Скорость и мощь ее броска, разметавшего косяк скумбрии, подняли ее высоко в воздух. Ее глаза были размером с теннисный мяч, а мечевидный отросток на морде длиной и толщиной не уступал бейсбольной бите. Вода серебряными каскадами обрушивалась вниз, стекая по бокам; громадная голова моталась из стороны в сторону. В своем прожорливом неистовстве она даже переменила цвет, подобно хамелеону, и теперь сияла сине-сиреневыми полосами, столь яркими, что они затмевали собой даже синеву тропического неба.

— Сверхтяжеловес! — выкрикнул Шаса; этим термином бывалые рыбаки обозначали рыбину, способную потянуть на весах больше мистических тысячи фунтов.

Меч-рыба между тем рухнула обратно в море; она ударилась о воду боком, произведя при этом шум, похожий на артиллерийский залп.

— Приманку! — простонал Шаса, хватаясь за голову в стиле шекспировских трагедий. — Полцарства за приманку.

С полдюжины других лодок на Блэк-Ривера, растянувшихся по водной глади до самого горизонта, судя по всему, испытывали те же рыбацкие муки. По судовой рации то и дело звучали сокрушенные восклицания шкиперов. Приманок не было ни у кого, а вокруг шастали донельзя обнаглевшие меч-рыбы, просто мечтающие совершить самоубийство.

— Я-то что могу сделать? — урезонила его Эльза. — Ты что, хочешь, чтобы я прибегла к силе своих колдовских чар и заговорила тебе рыбу?

— Я вообще-то не уверен, что это будет полностью соответствовать спортивной этике, — ухмыльнулся ей в ответ Шаса. — Но уже готов на все. Приступай же, моя несравненная колдунья!

Она открыла сумочку и нашарила в ней губную помаду.

— Пикапу-трикапу, скорики-ерики, абра-кадабра! — торжественно произнесла она «и начертила на его обнаженной груди некий багровый иероглиф, сильно смахивающий на фаллос. — Заклинаю тебя! Завлекаю тебя! Загоняю тебя!

— Вот-вот. Это то, что надо. — Шаса громко рассмеялся. — Лично я с радостью клюнул бы на такую магию.

— Между прочим, в это надо верить, — предупредила она его, — иначе колдовство не сработает.

— Я верю, — горячо заверил ее Шаса. — Особенно насчет того, чтобы запрячь тебя и хорошенько прокатиться, раза два-три.

Вдруг на палубе под их ногами кто-то из членов команды пронзительно заверещал, и они услышали механическое жужжание трещотки, приделанной к одной из маленьких удочек.

Смех застрял у Шасы в горле. На мгновение он благоговейно уставился на нее.

— Черт бы меня побрал! А ведь ты и в самом деле ведьма! — пробормотал он, бросился к лестнице и кубарем скатился на палубу.

Палубный матрос втащил пойманную рыбу, пеламиду, одну из разновидностей скумбрии, в лодку и нежно прижал ее к себе. Рыба билась и извивалась в его руках, но он еще крепче притиснул ее жирное округлое тело к своей груди. Это был красивый экземпляр, отливающий голубовато-серебряным металлическим блеском, с заостренной мордой и похожими на кинжалы хвостовыми плавниками. Нижняя часть туловища была испещрена черными поперечными полосами. Шаса с облегчением заметил, что крючок застрял в самом краешке ее челюсти. Значит, жабры не пострадали.