Вроде Цукерман не давил и не душил. А своим мнением признанно специалиста нанес ох какой изрядный ущерб. Вот как опасно слишком полагаться на мнения авторитетов!

Да, Георгий Фурсей сейчас пытается продолжать линию развития новой рентгенотехники. Но ему уже восемьдесят, и силы уж далеко не те, что в 1970-е. А если бы ему дали возможность развернуться в самом расцвете жизненных и творческих сил, именно тогда?

А вот иной пример: Льва Юткина (23.07.1911 – 05.10.1980), открывшего явление электрогидравлического эффекта (ЭГЭ), молнии в воде (http://publ.lib.ru/ARCHIVES/YU/YUTKIN_Lev_Aleksandrovich/_Yutkin_L.A..html). Оказывается, сильные электрические разряды сообщают воде огромную энергию, вызывают сильный гидроудар. Об этом не любят говорить, но иной раз энергия этого гидроудара больше, чем энергия вызывающего его разряда (как тут не вспомнить загадку кавмитационных теплогенераторов!). Это показали сравнительно недавние исследования Леонида Уруцкоева в Курчатовском институте.

Открытие Льва Юткина, совершенное в 1950 году, иногда приравнивают по значению к созданию лазера (видео – http://m-kalashnikov.livejournal.com/1422020.html). Открылась дорога к гамме прорывных технологий, многие из которых до сих пор не воплощены.

«…С 15 апреля 1950 г., даты приоритета их (с женой Л. Гольцовой. – М. К.) заявки на изобретение «Способ создания высоких и сверхвысоких давлений» – исчисляется и приоритет открытия электрогидравлического эффекта (ЭГЭ), часто называемого теперь «эффектом Юткина», и начинается отсчет развития нового направления в науке и технике – электрогидравлики. С 1950 года Л. А. Юткиным и Л. И. Гольцовой были поданы сотни заявок на изобретения, получены авторские свидетельства на изобретения более 200 электрогидравлических способов и устройств, применяемых в самых разнообразных отраслях техники и хозяйства.

В 1955 году в Ленинграде вышла в свет первая в мире книга, посвященная открытию ЭГЭ и его промышленному применению – «Электрогидравлический эффект» Л. А. Юткина. С опубликования этой книги, ставшей вскоре всемирно известной, начинаются повсеместные исследования ЭГЭ и его применений в технике в СССР и за рубежом. В 50—60-х годах Л. А. Юткин постоянно выступал с лекциями о своем открытии, в том числе и в Московском политехническом музее, и убедил многих, что с помощью ЭГЭ можно раскалывать, бурить и дробить твердые горные породы, штамповать металлы, эффективно обрабатывать многие другие материалы.

В течение четверти века Л. А. Юткин последовательно возглавлял ряд авторских научных лабораторий в Ленинграде, занимавшихся исследованиями открытого им ЭГЭ. Сначала это были маленькие заводские лаборатории. А в 1955 году в Ленинградском политехническом институте ему впервые дали крохотную авторскую лабораторию, со штатом в три человека. Именно там и были созданы все первые электрогидравлические (ЭГ) установки, о которых скоро заговорил весь мир. Ведь, в лаборатории Л. А. Юткина не было ни одного дня без отечественных или иностранных посетителей. В специальных книгах учета посещений – более тысячи фамилий.

В 1959 году решением Совета министров СССР была организована специализированная Межотраслевая лаборатория ЭГЭ. Усилиями Л. А. Юткина был построен специальный корпус МЛЭГЭ, сформирован ряд отделов, начались широкие исследования и разработка ЭГ-технологий и ЭГ-оборудования.

Но лагерное прошлое, дерзкий независимый характер, незащищенность степенями и званиями, революционный новаторский характер его изобретений – все это в совокупности постоянно усложняло творческий путь Л. А. Юткина. Он всегда смело говорил правду в глаза любому бесчестному ученому-плагиатору или самодовольному партийному бонзе. Так, однажды он закончил и разговор с самим всесильным первым секретарем Ленинградского обкома Григорием Романовым, фразой: «С Вашим-то, кругозором – только баней и руководить». Не удивительно, что в Ленинграде его постоянно преследовали всевозможные комиссии, проверки. В многотомных дневниковых записях Юткина есть, например, и такие: «Начинаю новый том своего дневника о новых бедах, муках, лишениях и бестолковщине государственных мужей, мужей науки и прочей ерунде».

Его авторские лаборатории не раз закрывали, порой он оставался вообще без работы. Но никогда он не отступал и возрождался как феникс. Возглавляемые Л. А. Юткиным лаборатории ЭГЭ – возникали вновь и вновь, также как неиссякаем был поток новых идей замечательного изобретателя. На смену основанной в 1959 году межотраслевой МЛЭГЭ, в 1968 году пришла сельскохозяйственная (проблемная) ПЛЭГЭ, а с 1975 года – уже центральная научно-исследовательская ЦНИЛЭГЭ, которая готовилась стать союзным НИИ. Но помешала внезапная смерть в 1980 году. 5 октября 1980 года Л. А. Юткин, находясь в командировке в Тбилиси, где он читал одну из сотен лекций о своем открытии, скоропостижно умер от третьего инфаркта…»

Добавлю: Юткин уже в 1968 году предложил производство качественных удобрений прямо из земли (это показано в фильме, можете пройти по ссылке). Его ЭГЭ использовалось в строительстве дорог, в медицине (разрушение камней в человеческом теле), в изготовлении металлических деталей. Но, как видите, и ему мешали, и его сковывали, несмотря на решение продвигать технологии Юткина на уровне правительства Советского Союза. И его лаборатории закрывали, и процесс открытия его института затянули на четверть (!) века, так его и не создав. И ему пришлось иметь дело с неприязнью маститых академиков и государственных чиновников.

Когда я сегодня вижу то «пятиминутки ненависти», посвященные работам Виктора Петрика, то целые «месячники» и «годовики» такой ненависти, да еще и с привлечением либералов из США и некоторых академиков РАН, то прекрасно понимаю, зачем и почему это делается. С одной целью – сохранить «антисистему» деградации, что создали для русских. Чтобы никто и не дерзал посягать на сотворение невозможного, чтобы никто не смел нарушать монополию ученой бюрократии, десятилетиями тратящей народные деньги при скромных результатах. Чтобы запугать гениев, все еще не вымерших среди русских. И здесь интересы научных старцев сошлись с интересами извечных русских врагов, уготовивших нам участь вымирающей сырьевой полуколонии. Об этом мы много говорили с тем же Георгием Фурсеем. Он тоже возмущался: как можно вот так, чохом, отрицать все, что сделано во Всеволожске. Откуда эта идиотская логика «Это невозможно!» – и отсутствие малейшей попытки разобраться на деле? Мне давно понятно, откуда. Причина здесь та же, что и в случае с Юткиным.

Этого допускать отныне нельзя! Для того нам и нужны волхвы НТР, чтобы защитить гениев от ига признанных авторитетов и от чиновничьего произвола.

Но и это – не единственная задача волхвов научно-технической революции, спасителей от новых Темных веков.

У нас нет времени. Мы и так потеряли четверть века – страшно и бездарно. Нам позарез нужны новые знания – для создания небывалых технологий.

Но есть эффект «преждевременных открытий», которые затираются потому, что к этому «не готовы» научные старцы и «почтенная публика».

Дадим слово одному из светил молекулярной биологии, Гюнтеру Стенту (1924–2008). В своей статье «Об открытиях – преждевременных и неповторимых» (опубликована в книге «Краткий миг торжества» – СССР, «Наука», 1989 г.), Стент приводит в пример несколько открытий, которые оказались надолго забытыми. Например, речь идет об открытии О. Эвери 1944 года, который первым обнаружил ведущую роль ДНК в трансформации бактерий и тем самым положил начало современной, а не вавиловской, генетике. Однако наука смогла оценить открытие Эвери лишь много лет спустя. В принципе, и открытие законов наследственности Менделем (1865 г.) ждало своего звездного часа до начала ХХ века. Ибо методы Грегора Менделя оказались совершенно чуждыми тем методам биологии, что бытовали в 1860-х годах.