«Нужно, закончив дела здесь, слетать в Норильск», – подумал Стрелец.

Он очень хотел снова увидеть новый «Норильский никель». Наш, народный – а не чей-то. Еще один громадный памятник Мастеру.

Белые купола и башни на месте старых, потемневших от времени корпусов. Никаких дымящих труб, коптящих небеса. Ряды сверкающих на солнце оранжерей прямо среди заводских строений. Причальная мачта и эллинги грузовых дирижаблей. И красные авиетки в ярко-синем, бездонном небе арктического лета. И огромная гамма производимой продукции.

«Ты все-таки победил, Виктор Петрик!» – умиротворенно подумал Стрелец, ласково взглянув на склонившуюся над ним стюардессу…

В 1958 году при Агентстве передовых разработок Пентагона (DARPA) возникло что-то вроде закрытого общества ученых-мозговиков, физиков, консультантов агентства. Они называли себя Язонами (Jasons), по имени хитроумного предводителя аргонавтов. За всю историю среди них оказалось 11 нобелевских лауреатов. Можно смело утверждать, что Язоны выступают как один из факторов победы США в Холодной войне и соавторы былого рывка Америки в научно-техническом развитии.

Завтрашней России, избавленной от нечисти, понадобится команда не просто Язонов, а настоящих волхвов. Ибо и русским сейчас нужен рывок в новые технологические уклады. Совершить его, надеясь на существующую систему организации науки, невозможно.

Мне очевидно, что современная академическая наука в РФ и вообще на обломках СССР впала в глубокий упадок. Дело не только в ее скудном финансировании, но и в том, что сама Академия наук деградировала. Подобно тому, как бюрократия в РФ стала самым злым, самым карикатурным продолжением советской партноменклатуры, сконцетрировав в себе все пороки последней, но начисто позабыв о ее достоинствах, РАН воплотила в себе самые худшие черты советских бюрократов от науки, лишившись сильных сторон АН СССР. Мы можем с полным правом говорить о том, что Академия сейчас во многом «тащит и не пущает» и гениев, и по-настоящему амбициозные задачи. Немногие действительно достойные академики, увы, не задают общего тона.

А для прорыва в новые техноуклады нужны совершенно иные люди. Волхвы – но не банальные колдуны, а люди со складом ума таким же, как у Франклина Рузвельта, Уинстона Черчилля и Сталина. То есть не пугающиеся «невозможного», не трепещущие перед авторитетами и способные поставить суперзадачи и перед страной, и перед учеными. Именно такие люди могли бы сформировать состязательную среду в науке, ломая пагубные монополии. Ибо если ты, скажем, строишь в стране тысячу новых городов-футурополисов, то тебе понадобятся сотни, если не тысячи самых смелых разработок, нужных для «будущеградов». Все, что может обеспечить их жителей, сверхновых русских, здоровой чистой водой, энергией, продовольствием, связью, транспортом, заработками. Тут пойдет в ход все, что работает и экономит силы/средства, показывая наивысшую эффективность. И плевать на то, что говорит по этому поводу синклит научных старцев или комиссия РАН по лженауке. Критерий – только успешность действия, только наибольший результат при наименьших затратах ресурсов! Тут сгодятся и новые летательные аппараты Пирожкова, и универсальная цифровая связь Железнова, и углеродные фильтры Петрика, и керамические сверхпрочные конструкции из песка и глины Попова, и купольные дома Гребнева, и медицина/здраворазвитие Плешкова. Только один этот мегапроект возрождения нации с готовностью поглотит и гибридные летательные аппараты, и броневые шпинели, и электрохимически-сорбционные агрегаты по дезактивации жидких радиоактивных отходов, и агрегаты по производству протиевой, легкой воды, и рентгеновскую оптику Кумахова, и ториевую энергетику Максимова, и ЯРЭС Острецова. Возникнет целая отрасль переработки отходов – вплоть до производства дешевого топлива из мусора (http://m-kalashnikov.livejournal.com/1385627.html).

Надо лишь решиться на воплощение такого проекта!

А представляете себе, что потребует реализация проекта «Россия-2045», где потребуется создать расу бессмертных, идущих в дальний космос? От одного этого мы получим мечту Седьмого уклада: технологии, способные создать все, что угодно, превращающие людей в богов.

Думаю, что не нужно объяснять вам, что на такие подвиги нынешняя РАН не поднимется. Ее на это нужно поднимать – как когда-то Сталин буквально принудил АН СССР работать над атомной бомбой. Только теперь наша «атомная бомба» – это выживание и достойное будущее русских.

Волхвы, признающие лишь проверку делом, здесь должны стать над обычными научными работниками.

Нынешние большие ученые, как мы уже знаем – совсем не те идеалисты-естествоиспытатели, что основали современную науку в семнадцатом веке. Те-то были вечными, пытливыми детьми, ищущими новых знаний. А наши-то – прежде всего администраторы, претендующие на долю бюджетного пирога. Об этом всегда нужно помнить. Да и не боги – наши академики, они тоже часто ошибаются.

Так было даже в самые лучшие советские годы, когда страна действительно развивалась. Помню, как мы долго беседовали с Георгием Николаевичем Фурсеем в начале 2013 года. С живой легендой, соавтором научного открытия – явления взрывной электронной эмиссии. Он, да еще и нынешний академик РАН Геннадий Месяц, открыли ее независимо друг от друга, а потом стали соавторами.

Георгий Николаевич Фурсей рассказал мне, как впервые обнаружил эффект в 1961 году, когда был еще 25-летним исследователем. Но сколько же пришлось хлебнуть и ему, и Месяцу! Пришлось доказывать, что эффект появления килоамперных электронных пучков после разрушения электродов наносекундными импульсами вообще существует. Пришлось спорить с маститыми специалистами, кивавшими на американцев: они, мол, ничего не обнаружили. Пришлось доказывать, что даже американская рапид-киносъемка не успевала засечь момент взрывной эмиссии. Молодых ученых (Фурсей – 1933 года рождения, Месяц – 1936 г.) пытались буквально съесть. А потом, когда эффект подтвердился, моментально нашлась куча тех, кто заявил, что открытие-то они совершили. Месяцу пришлось прибегать к покровительству и защите ЦК ВЛКСМ (комсомола). В итоге их признали авторами научного открытия.

Уже в начале 1970-х это открытие могло бы принести Советскому Союзу мировой прорыв в сильноточной электронике. И еще – в ренгеновских технологиях. Ибо взрывная электронная эмиссия позволяет делать Х-лучевые аппараты нового качества, отличающееся компактностью, высокой надежностью, мощностью и универсальностью. Созданные рентгеновские аппараты стали широко использоваться для неразрушающего контроля крупных сооружений в полевых условиях, исследования быстропротекающих процессов, калибровки детекторов ионизирующих излучений. Аппараты типа ИРА, РИНА, МИРА стали основными приборами, обеспечивающими контроль качества сварки металлоконструкций и магистральных газонефтепроводов.

Но Г. Фурсей, с коим мы познакомились зимой 2012–2013 годов в гостях у его друга, Виктора Петрика, с горечью рассказывал мне, что можно было сделать намного больше, хотя мы и сейчас опережаем в этом отношении весь мир. Однако в 1970-м им, авторам открытия, не дали развивать рентгеновскую технику нового типа, отказав в создании нового института. И кто же выступил тем, кто остановил движение вперед? Признанный специалист в области импульсной рентгеноскопии, профессор Вениамин Цукерман (1913–1993). Тот самый сподвижник академика Юлия Харитона, участник атомного проекта, лауреат Сталинской премии (http://mishpoha.org/nomer11/arkady_shulman1.php). Цукерман, приехав посмотреть на разработки Фурсея, отозвался о них пренебрежительно. Мол, зачем нам новые рентгеновские аппараты? И перспективное направление оказалось остановленным на много лет.