Сестра у меня типичная кореянка, а посему шансов у неё нет.

- Что значит «Нет»? – Продолжая озираться и шипеть, наклонилась ко мне СонМи и схватила за руку, пытаясь водрузить ноги.

- Не встану, пока ты меня не простишь! – Выставил я ультиматум.

Мне было плевать на всех вокруг. Кто они мне? Видимся мы с ними, возможно, первый и последний раз в жизни. Так что идут все лесом! Сестра важнее! Ну и моё душевное спокойствие само собой тоже имеет значение.

- Ну и стой тут как дура! – Выпалила СонМи и развернулась, чтобы уйти, как я заголосил вновь:

- Онни! Прости меня! Я!..

Сестра дёрнулась от усилившегося вопля и, быстро подскочив, зажала мне рот ладошкой.

- Прекрати немедленно! Замолчи! Люди смотрят!

- Пуфь смотят, - просипел я сквозь пальцы. – Мне всёано. Ты еня постишь?

Оглянувшись ещё пару раз, СонМи уставилась на меня.

- Ты это специально? При всех?..

- «Какая догадливая у меня сестра», - отвёл взгляд на миг, что не было упущено внимательным взором СонМи.

- Аджжж! – Оскалилась она и, мотнув головой, потребовала. – Поклянись, что никогда больше не будешь надо мной так шутить!

Очень интенсивно закивав, попытался высказаться:

- Кяусь!

Вышло, мягко говоря, не очень. СонМи убрала ладошку от моего рта со словами:

- Не вздумай орать! И поклянись, как полагается.

Получив наконец свободу для принесения клятвы, я поднялся на ноги. Народ продолжал поглядывать в нашу с сестрой сторону, что её неимоверно нервировало. Отряхнув соринки с ханбока, приложил левую руку к правой части груди и воздел правую конечность вверх, приступая к задуманному ранее:

- Онни, я клянусь, - спокойно заговорил я, глядя сестре в глаза, - всем сердцем, что никогда больше не буду шутить над тобой таким образом…

- Никаким не будешь! - Прервала меня она.

- … не таким, ни каким-либо другим способом! – Закончил принесение клятвы и выжидающе уставился на сестру.

- Хорошо, - помедлив немного, кивнула СонМи и, снова осмотревшись, потянула меня за рукав. – Пошли отсюда! А то все смотрят.

Посмеиваясь про себя, направился за сестрой.

- «Получилось! Получилось!» - Мысленно ликовал, отбросив пока в сторону варианты извинений перед ХеМи.

Но если быть честным, что-то мне подсказывает, что мама не столь сердита, как выглядит со стороны. Так что и там всё довольно неплохо. Ну, по крайней мере, я на это надеюсь.

Когда подошли к родным, СуХён как раз говорил о своей матери. Глаза деда слегка блестели от скопившейся влаги в уголках.

- Она всегда была тихой и незаметной женщиной. Никогда ни с кем не спорила и не ругалась. Я вообще не помню, чтобы она повышала голоса, - дедушка улыбнулся, вспомнив нечто. – Был один случай…

Приблизились мы со спины, и заметила это лишь Пакпао. Она жестом указала на место рядом с собой. Ни я, ни СонМи спорить не стали и тихонечко присели около бабули, чтобы не мешать СуХёну. А дедушка рассказывал… Рассказал о том, что его отец всегда стоял на своём и по молодости лет даже в драки влезал, хоть и не всегда выходил из них победителем. Конечно, повзрослев он перестал драться. Возраст – лицо. Иначе нельзя.

Утро воспоминаний длилось ещё какое-то время, а точнее до тех пор, пока СуХён не устал рассказывать об отце и матери. Я к этому момент уже стоял напротив могил прадеда с прабабушкой, вертя в руке фарфоровую фигурку размерами не больше моей ладошки, которую подобрал по пути сюда с земли.

- «Видимо кто-то потерял», - подумал тогда, а сейчас, разглядев трещинку на статуэтке девушки в ханбоке, понял, что её просто выкинули. - «Скорее всего ребёнок... Ну да! Взрослый человек выкинул бы в мусор. Надо будет так и сделать.»

Неожиданно вспомнил Серёгу и других ребят, с которыми больше не увижусь. Вспомнил Катю с её покойной мамой. Никогда не забуду того, каким для неё ударом стала смерть тёти Веры. Мне пришлось тогда забить на учёбу, чтобы быть рядом. Вообще ни на секунду не отходил от подруги. Жутко это, когда уходят самые близкие. Меня вот Бог миловал. Самого первым прибрал. И так вдруг стало на душе тоскливо. Хоть волком вой! А ничего изменить уже нельзя. Не скажешь больше о том, что любишь и дорожишь ими. Ничего уже нельзя сказать и услышать хоть что-нибудь в ответ.

Не заметил, когда рядом встали СуХён и Пакпао. Через пару десятков секунд присоединились ДжэУк с ХеМи, а потом и СонМи.

- Я помню, чему вы меня учили, - вдруг сказал СуХён и поклонился могилам.

- Спасибо за мужа, - с поклоном произнесла Пакпао.

Затем несколько слов благодарности сказал ДжэУк, за ним ХеМи и СонМи. Наступила тишина. Все молча смотрели на задумавшуюся Лалису. Девочка ничего не делала, она даже не шевелилась. Просто стояла и почти не мигая смотрела на высеченные в камне имена её прадедушки и прабабушки.

- Соннё, - дотронувшись до плеча младшей внучки, заговорил СуХён, - скажи что-нибудь.

Когда девочка посмотрела на деда, он указал взглядом на могилы:

- Им будет приятно.

Лалиса перевела взор куда-то вдаль, прямо над плитами, и, помолчав ещё некоторое время, отстранённо заговорила:

- «Людей неинтересных в мире нет.

Их судьбы — как истории планет.

У каждой всё особое, свое,

и нет планет, похожих на неё.»

Взгляд девочки устремился на могилу, где была погребена её прабабушка.

- «А если кто-то незаметно жил

и с этой незаметностью дружил,

он интересен был среди людей

самой неинтересностью своей.»

После услышанного у СуХёна защипало глаза, и он сморгнул, стараясь прогнать непрошенные слёзы.

- «У каждого — свой тайный личный мир.

Есть в мире этом самый лучший миг.