Такой удар убивает даже взрослого быка, и он швырнул Марион на двадцать футов вперед, но когда она упала на спину, львица уже была над ней.

Ее пасть была широко раскрыта, длинные желтые клыки обрамляли глубокую влажную розовую пещеру горла и язык. Невероятно обострившееся на мгновение восприятие позволило Марион увидеть гладкие бороздки твердой розовой плоти, правильным рисунком покрывающие изогнутое небо пасти, и почувствовать мясной запах дыхания.

Марион, дергаясь и крича, лежала под большой желтой кошкой, нижняя часть ее тела была повернута под неестественным углом на перебитом позвоночнике, но она подняла руки, пытаясь защитить лицо.

Львица впилась ей в предплечье сразу за локтем, и кость громко хрустнула, дробясь на осколки; обе руки были почти мгновенно оторваны.

Потом львица схватила Марион за плечо и принялась рвать его, распарывая длинными клыками кости, жир и ткани, а Марион кричала и билась под кошкой.

Львице потребовалось время, чтобы убить ее, потому что ей мешали собственный гнев, незнакомый вкус и форма тела жертвы.

Она рвала и кусала почти минуту, прежде чем добралась до горла.

Когда львица наконец встала, ее голова и шея превратились в кровавую маску, а шерсть промокла и стала липкой от крови.

Ее гнев отступал; она била хвостом по бокам и длинным гибким языком облизывала морду, морщась от непривычного сладкого вкуса. Она тщательно облизала морду и передние лапы, прежде чем подойти к львенку и покровительственно облизать и его длинными движениями розового языка.

Разорванное тело Марион лежало там, где его бросила львица, до самого заката, пока не пришли жены Пунгуше.

* * *

Марк и Пунгуше переправились через реку в темноте. Лунный свет делал песчаные берега призрачно-серыми, в зеркальной поверхности водоема под главным лагерем отражалась круглая луна. Переходя через этот водоем, они разбили отражение на тысячи светлых точек, как бьется хрусталь, брошенный на каменный пол.

Поднимаясь на берег, они услышали в ночи крик смерти, страшный траурный плач зулусских женщин. Мужчины невольно остановились — этот звук привел обоих в ужас.

— Пошли! — крикнул Марк и пришпорил сула. Пунгуше схватился за ремень, и Марк пустил Троянца галопом. Они ринулись вверх по холму.

Костер, разведенный женщинами, давал желтый дрожащий свет, который отбрасывал причудливые танцующие тени.

Четыре женщины сидели вокруг обернутого в каросс тела.

Ни одна не посмотрела на мужчин, подбежавших к костру.

— Кто это? — спросил Марк. — Что случилось?

Пунгуше схватил старшую жену за плечи и затряс, пытаясь прервать похоронную истерию, но Марк нетерпеливо прошел вперед и поднял край каросса.

Он мгновение смотрел, не понимая, не узнавая, потом неожиданно вся краска сошла с его лица, он повернулся и метнулся во тьму. Упал на колени, наклонился, и его вырвало.

* * *

Марк отвез Марион в Ледибург, завернув тело в брезент и привязав в коляске мотоцикла.

Он присутствовал на похоронах и на семейных поминках.

— Если бы ты не забрал ее в буш, если бы только она оставалась с нами. Если бы только…

На третий день он вернулся к Воротам Чаки. Пунгуше ждал его у излучины реки.

Они сидели на солнце под утесами, и когда Марк дал Пунгуше папиросу, тот тщательно отломил ее кончик; они курили молча, пока Марк не спросил:

— Ты прочел следы, Пунгуше?

— Прочел, Джамела.

— Расскажи мне, что случилось.

— Львица переводила детенышей через реку, перетаскивая их по одному из логова в кустах.

Пунгуше неторопливо и тщательно восстанавливал разыгравшуюся трагедию по следам, которые изучал в отсутствие Марка, а когда договорил, они снова долго молчали.

— Где она сейчас? — негромко спросил Марк.

— Повела детенышей на север, но медленно, и три дня назад, через день после… — Пунгуше поколебался, — после сделанного убила самца импалы. Львята немного поели с нею. Она начала отлучать их от груди.

Марк встал, они перешли реку и медленно начали подниматься лесом к дому.

Пока Пунгуше ждал на передней веранде, Марк вошел в маленький покинутый дом. Дикие цветы в вазах завяли, они придавали комнате печальный, заброшенный вид. Марк начал собирать личные вещи Марион, ее одежду, дешевые, но дорогие ей украшения, ее расчески и щетки, несколько флаконов с косметикой. Все это он уложил в самую большую сумку, чтобы отправить сестре Марион, а когда закончил, вынес сумку и закрыл в пристройке для инструментов. Оставлять все это в доме было слишком больно.

Потом он вернулся в дом и сменил городскую одежду.

Взял со стойки «манлихер» и зарядил его медными патронами из свежей пачки. Гильзы желто блестели под слоем воска, пули были с мягкими головками — такие вызывают при ударе максимальный шок.

Когда он с ружьем в руках вышел на веранду, Пунгуше по-прежнему ждал его.

— Пунгуше, — сказал Марк, — есть работа.

Зулус медленно встал. Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Потом Пунгуше опустил глаза и кивнул.

— Возьми след, — негромко приказал Марк.

Они нашли место, где львица убила импалу; стервятники буша успешно очистили всю территорию.

Осталось несколько осколков костей, выпавших из пасти гиены, немного шерсти, вырванной пучками, кусок засохшей шкуры и часть черепа с изогнутыми черными рогами, все еще целыми. Но след давно остыл.

Ветер и лапы стервятников: шакалов, гиен, грифов и журавлей марабу — стерли с земли все.

— Она пойдет дальше на север, — сказал Пунгуше, и Марк не спросил, откуда он это знает, потому что зулус не смог бы ответить. Он просто знал.

Они медленно двинулись вверх по долине, Пунгуше шел перед мулом, далеко отклоняясь в стороны; он внимательно искал признаки пребывания львов и на второй день взял след.

— Теперь она повернула. — Пунгуше сидел на корточках над следом: отпечатками больших, размером с блюдце, лап и множеством меньших следов львят. — Думаю, она возвращается к Усути. — Он кивком указал на след, коснувшись его стеблем тростника — своей палочкой следопыта. — Она вела детенышей обратно, но потом изменила намерение. Повернула на юг; должно быть, прошла недалеко от того места, где мы вчера заночевали. Она остается в долине. Теперь это ее долина, и она из нее не уйдет.

— Да, — мрачно кивнул Марк. — Больше она не уйдет из долины. Иди по ее следу, Пунгуше.

Львица двигалась не спеша, и след с каждым часом становился все горячее. Они нашли место, где она неудачно охотилась. Пунгуше показал, где она затаилась, показал глубокие царапины в земле — следы, оставленные когтями задних лап, когда львица прыгнула на спину взрослой зебре. В двадцати шагах она тяжело упала, сброшенная диким прыжком зебры. Она ударилась плечом, — сказал Пунгуше, — а зебра убежала, но теряла кровь из-за ран на боку. Львица ушла хромая и долго лежала под колючим деревом, потом встала и медленно вернулась туда, где она оставила львят. Вероятно, падая, она порвала мышцу или жилу.