его речи, в котором имя И. В. Сталина было упомянуто всего один раз, и то в той только части, где говорилось об истории революционного движения в Закавказье.

Между тем в середине ноября 1966 года неожиданно скончался один из наиболее активных участников антихрущевского «заговора» — председатель Президиума Верховного Совета РСФСР Николай Григорьевич Игнатов, очень рассчитывавший вернуться на вершины власти, откуда он был низвергнут H. С. Хрущевым еще в 1961 году. Однако члены «коллективного руководства», прекрасно знавшие непомерные амбиции Н. Г. Игнатова и его крутой нрав, и не думали этого делать. Поэтому последние два года Николай Григорьевич очень сильно сдал и практически не работал. Тем не менее «товарищи по партии» приняли решение достойно проводить его в последний путь, и урна с его прахом была захоронена в Кремлевской стене за Мавзолеем В. И. Ленина.

19 декабря 1966 года Л. И. Брежневу исполнилось 60 лет. Как утверждает П. Е. Шелест, накануне юбилея его коллеги по Политбюро и Секретариату ЦК скинулись на подарок «от товарищей по работе» и приняли решение наградить его второй Звездой Героя Социалистического труда, поскольку такое правило для кремлевских юбиляров было установлено еще H. С. Хрущевым в конце 1950-х годов. Однако Л. И. Брежнева подобная оценка его «скромного труда» явно не устроила, и он буквально «уломал» Н. В. Подгорного и других членов высшего руководства удостоить его Звезды Героя Советского Союза[873], которая в брежневской наградной копилке станет первой…

Кстати, как свидетельствует тот же П. Е. Шелест, всего через неделю после брежневского юбилея в Киев на пару дней приехал Н. В. Подгорный, который, в одной из личных бесед высказав «возмущение по поводу поведения Брежнева», как-то «мимоходом сказал, что больше надо ориентироваться на А. Шелепина и Д. Полянского, возможно, и на А. Кириленко, но последний неустойчивый человек, очень мнительный, далеко не лишен подхалимства», но в целом «вести себя во всех отношениях надо очень осмотрительно и осторожно». Сам же Л. И. Брежнев довольно ревностно отнесся к этому визиту «президента» страны и по несколько раз на дню названивал в Киев, детально расспрашивая все подробности его пребывания на Украине.

Между тем уже в начале следующего года начался очередной виток борьбы между «брежневцами» и «шелепинцами». Как свидетельствует тот же А. И. Микоян[874], в начале 1967 года «совершенно неожиданно» для него «группировка Шелепина» обратилась с предложением «принять участие в их борьбе против группировки Брежнева». Эту весточку «старому лису», который сохранил свое членство в ЦК и в Президиуме Верховного Совета СССР, принес его младший сын, кандидат исторических наук Серго Микоян, который тогда был научным сотрудником ИМЭМО, где новым директором уже стал Николай Николаевич Иноземцев[875]. Однако он отказался от этого предложения, сославшись на то, что «это вопрос политический», поэтому «шелепинская группа» должна поставить его на Пленуме ЦК, сформулировать свои «претензии» к генсеку и представить «свою программу действий».

Возможно, именно это предложение, о котором Л. И. Брежнев узнал по своим каналам (мы поговорим о них чуть позже), стало той самой «последней каплей», которая заставила его начать расправу с «комсомольцами». Первой жертвой этой расправы стал генеральный директор ТАСС Дмитрий Петрович Горюнов, который очень крепко подружился с А. Н. Шелепиным еще в свою бытность главным редактором «Комсомольской правды» в 1950–1957 годах. Однако поводом для его отставки стала все-таки не эта дружба, а продолжение прежних контактов с опальным хрущевским зятем Алексеем Ивановичем Аджубеем. В результате Д. П. Горюнов поехал советским послом в Кению, где ее первый президент Джомо Кениата «прочно» встал на путь строительства «африканского социализма». А новым генеральным директором ТАСС был назначен бывший заместитель главы союзного МИДа, советский посол в Пекине Сергей Георгиевич Лапин, который уже давно числился в команде нового генсека.

Второй жертвой брежневской расправы стал председатель КГБ, который не первый год конфликтовал с самим генсеком. Как уверяют многие авторы, видимым предлогом для его отставки стало бегство за рубеж дочери усопшего вождя Светланы Аллилуевой, которая в конце декабря 1966 года, выехав в Индию на погребение праха своего гражданского супруга Браджеша Сингха, отказалась вернуться домой, В начале марта 1967 года, лично получив из рук советского посла И. А. Бенедиктова свой загранпаспорт, она сразу заявилась в американское посольство в Дели и попросила у посла Ч. Боулса предоставить ей политическое убежище в США. Как уверяет В. Е. Семичастный[876], ее отъезд в Индию с ним никогда не обсуждался, на эту тему с ней беседовал только А. Н. Косыгин, после чего он получил выписку из решения Политбюро ЦК от 4 ноября 1966 года, где было сказано: «Поручить тов. Семичастному выделить двух работников для поездки с ней (С. И. Аллилуевой — Е. С.)) в Индию».

Однако непосредственным поводом для отставки В. Е. Семичастного стало не само бегство С. И. Аллилуевой за рубеж, а публикация ее книги «Двадцать писем к другу» в США, которая в отредактированном варианте вышла в мае 1967 года. Как пишет В. Е. Семичастный, в недрах КГБ тогда был разработан контрплан публикации подлинной рукописи С. И. Аллилуевой, которая якобы хранилась в сейфе одного из швейцарских банков. Этот план он докладывал на заседании Политбюро ЦК 18 мая 1967 года. Однако это предложение вызвало резкое неудовольствие у целого ряда членов высшего руководства, особенно у Н. В. Подгорного. Когда этот вопрос был исчерпан и по нему приняли решение «изучить это дело дополнительно», Л. И. Брежнев совершенно неожиданно для В. Е. Семичастного попросил его задержаться и заявил, что он, Н. В. Подгорный, А. Н. Косыгин и М. А. Суслов вносят общее предложение «освободить товарища Семичастного от занимаемой должности председателя КГБ». Сказав о том, что руководство страны не имеет к нему никаких претензий, он тут же заявил о необходимости «приблизить Комитет госбезопасности к ЦК» и в связи с этим обстоятельством «рекомендовать на эту должность тов. Андропова». Этот брежневский пассаж буквально вызвал взрыв эмоций у В. Е. Семичастного, на который так же резко, а в ряде случаев даже грубо отреагировали П. Е. Шелест, П. М. Машеров, Н. В. Подгорный и В. П. Мжаванадзе. Столь неловкую ситуацию попытался как-то сгладить А. Н. Косыгин, который довольно правдиво изложил саму историю с бегством С. И. Аллилуевой за рубеж. Однако вопрос уже был предрешен, Л. И. Брежнев тут же свернул «дискуссию» и Политбюро ЦК приняло решение о назначении Ю. В. Андропова новым председателем КГБ СССР. Причем, что любопытно, через несколько