Евгений Спицын

Брежневская партия. Советская держава в 1964–1985 годах

Введение

Это третья книга, посвященная 20-летней брежневской эпохе, ставшая продолжением двух моих предыдущих работ о послевоенной сталинской и хрущевской эпохах. В нашей историографии, да и в широком общественном сознании, за ней уже давно закрепилось несколько названий, в том числе предельно лживый штамп «брежневский застой», созданный архитекторами и прорабами горбачевской перестройки. Однако уже тогда у меня, человека, рожденного на заре брежневского правления, этот штамп вызвал внутренний протест, и подсудно стало зреть желание написать книгу о данном периоде советской истории и людях того времени. И вот перед вами плод моих усилий, где я попытался на основе анализа огромного фактического материала, почерпнутого из архивов, мемуарной и научной литературы, представить свой личный взгляд на эту славную эпоху нашей советской истории, которая у многих соотечественников до сих пор ассоциируется с лучшими годами их жизни. Я рад, что в процессе работы над книгой мне не только удалось найти немало любопытных фактов и осветить ряд малоизвестных событий той эпохи, но и разоблачить целый ряд ходячих баек и фальшивок, связанных как с фигурой самого Л. И. Брежнева, так и с многими явлениями и событиями того времени, в частности с Косыгинской реформой и «Пражской весной». При этом хотел бы подчеркнуть, что в этой — как и предыдущей — книге я практически полностью обошел стороной историю взаимоотношений «интеллигенции» и «власти». Сделал это сознательно, дабы не «комкать» эту тему и посвятить ей отдельную книгу.

Когда работа над книгой была в разгаре, произошло трагическое событие: ушел из жизни самый бесценный и дорогой мне человек — моя мама, Спицына Надежда Николаевна (1933–2020), любовью и заботами которой я стал тем, кем стал. Все лучшее, что есть во мне, и все мои жизненные достижения — это прежде всего ее заслуга. Светлой памяти моей мамы я и посвящаю эту книгу.

Глава 1. «Малая Октябрьская революция» и новая расстановка сил в высших эшелонах власти в 1964–1970 годах

1. Расстановка сил в верхних эшелонах власти в 1964–1965 гг

Отсчет брежневской эпохи традиционно принято вести с 14 октября 1964 года, когда состоялся знаменитый Пленум ЦК КПСС, на котором был наконец-то отставлен прежний лидер страны Никита Сергеевич Хрущев и новым Первым секретарем ЦК был избран Леонид Ильич Брежнев. Думаю, будет не лишним коротко напомнить хронологию тех событий, ставших рубежными в истории нашей страны.

Когда днем 13 октября 1964 года лайнер с Н. С. Хрущевым и А. И. Микояном на борту приземлился в правительственном аэропорту Внуково-2, то вопреки давно установленному протоколу у трапа самолета их встречали не все члены высшего руководства, а лишь председатель КГБ В. Е. Семичастный, секретарь Президиума Верховного Совета СССР М. П. Георгадзе и начальник 9-го Управления КГБ СССР полковник В. Я. Чекалов. С аэродрома все сразу же проследовали в Кремль, где уже полным ходом шло заседание Президиума ЦК, которое продолжалось почти два дня, до вечера 14 октября, то есть до момента созыва внеочередного организационного Пленума ЦК, члены которого буквально накануне прибыли в Москву.

Как это ни странно, но протокол этого заседания не велся, и о содержании состоявшегося разговора можно судить лишь по отрывочным конспективным записям заведующего Общим отделом ЦК В. Н. Малина[1], дневниковым записям Л. И. Брежнева[2] и мемуарам ряда его участников, в том числе П. Е. Шелеста, В. В. Гришина и А. Н. Шелепина[3]. Судя по документам, на этом заседании присутствовали все, за исключением тяжело болевшего Фрола Романовича Козлова[4], члены Президиума и Секретариата ЦК. Однако слово для выступлений в заранее оговоренном порядке получили только 14 человек, а именно Л. И. Брежнев, открывавший и закрывавший это заседание, а также П. Е. Шелест, А. Н. Шелепин, А. П. Кириленко, К. Т. Мазуров, Л. Н. Ефремов, В. П. Мжаванадзе, М. А. Суслов, В. В. Гришин, Ш. Р. Рашидов, Д. С. Полянский, А. И. Микоян, А. Н. Косыгин и Н. В. Подгорный, сменявшие друг друга на трибуне Свердловского зала Большого Кремлевского дворца именно в таком порядке. Все выступавшие с разной степенью эмоций, выражений, примеров и аргументов стали хором обвинять Н. С. Хрущева в попрании всех ленинских норм и принципов коллективного руководства, абсолютно хамском поведении по отношению ко многим своим коллегам по руководящим органам партии и правительства, в крупных провалах во внешней и внутренней политике, создании собственного культа, в бездумных и бесконечных реорганизациях государственно-партийного аппарата, неизбежно приведших к настоящему управленческому хаосу, и других тяжких грехах[5].

Для самого Н. С. Хрущева все это оказалось настолько неожиданным, что поначалу он повел себя в привычной манере — достаточно самоуверенно и нагло — и, постоянно перебивая выступающих, бросал язвительные реплики в их адрес. Однако вскоре ему стало ясно, что все заранее предрешено, что все члены высшего руководства выступают единым фронтом против него, и он сразу сник. Ситуацию не помогло сгладить даже примиренческое выступление «старого лиса» А. И. Микояна, который предложил оставить за Н. С. Хрущевым хотя бы один из занимаемых им постов. Но все были решительно настроены на полную отставку Н. С. Хрущева со всех его постов, поэтому Н. В. Подгорный и А. Н. Шелепин даже оговорили «президента» страны, занявшего этот пост ровно три месяц назад. Когда же самому Н. С. Хрущеву стало окончательно ясно, что он проиграл, то после завершения дискуссии, уже за пределами данного заседания, театрально прослезившись, он заявил своим коллегам по Президиуму ЦК, что бороться с ними не будет, выступать на Пленуме ЦК тоже не будет, почему-то извинился только за «свои грубости по отношению к товарищам» Д. С. Полянскому и Г. И. Воронову и попросил написать за него заявление об отставке с любой подходящей формулировкой, которое он сразу подпишет. Как уверяет С. С. Войтиков[6], по поручению Президиума ЦК такое заявление, «не отходя от кассы», написал секретарь ЦК Л. Ф. Ильичев, а Н. С. Хрущев тут же его подписал и покинул, как оказалось, навсегда заседание высшего партийного ареопага. Вместе с тем в Российском государственном архиве новейшей истории (РГАНИ) хранится подлинный автограф заявления Н. С. Хрущева[7], поэтому в данном случае С. С. Войтиков не прав. Вероятнее всего, Л. Ф. Ильичев действительно написал такое заявление, но Н. С. Хрущев его переписал своим размашистым и явно нервозным почерком и подписал.

14 октября 1964 года, всего за пару часов до начала работы организационного Пленума ЦК, назначенного на 18 часов вечера, было принято Постановление Президиума ЦК, в котором прямо говорилось о том, «что в результате ошибок и неправильных действий тов. Хрущева Н. С.», грубо нарушающих ленинские принципы коллективного руководства, «в Президиуме ЦК за последнее время создалась совершенно ненормальная обстановка, затрудняющая выполнение членами Президиума ЦК