Он, затаив дыхание, смотрел на плот.

– Эх! Перелет!

Он немного опустил ствол.

– Как там ствол?

– Чист.

Бабах!

И сразу же команда:

– Заряжай! А, с-сука! Е-мое! Недолет! – От досады граф Ривьери и сам не заметил, как перешел на русский, но Люссия суть уловила.

– Не ругайся! Это из-за носовой качки.

Еще четыре выстрела тоже не принесли никакого результата. И только когда до цели осталось всего три кабельтова, а «Стремительный» убрал почти все паруса, сравнявшись скоростью с врагами, Загребной злорадно воскликнул:

– Все! Вам полный песец!

И уже собрался произвести выстрел, как Люссия забеспокоилась:

– Что-то пытается проникнуть внутрь ствола!

– Сможешь вытолкнуть?

– Э-э… да, вполне!

– Тогда на счет «три». Раз, два, три!

Выстрелом снесло почти все паруса на плоту демонов, да и сам плот начал крениться.

– Заряжай! Ствол?

– Чист!

– Получи, фашист, гранату!!! Есть! – в азарте орал граф Ривьери. – Все, козлам – гайка! Пусть сливают воду! И тапки белые надевают!

Маркиза устало выдохнула и спросила:

– А тапки зачем? Да еще и белые?

– Есть одна такая традиция. Не совсем приятная, но для этих уродов в самый раз.

Главнокомандующий всем корпусом повернулся назад и весело рявкнул:

– На мостике: право руля! Люди за бортом! Спустить шлюпки!

Последняя победа была омрачена потерей отличного фрегата и гибелью девяти артиллеристов, в том числе одного Шабена. Капитан затонувшего фрегата поднялся на борт последним и, понурив голову, стал докладывать Загребному:

– Господин граф, наш Шабен заметил неприятеля сразу, и мы стали приближаться по его командам. Потом он сам лично побежал наводить носовую пушку. Долго оттягивал с выстрелом, хотел, чтобы в упор и наверняка… Ну а потом рвануло… Почти весь нос снесло, и мы сразу зачерпнули воды в трюм. Дифферент стал угрожающим. Пожар мы сумели потушить, но большего для спасения корабля сделать не удалось. Утонул… Готов отвечать перед судом короля…

– Да полно вам, капитан! – Семен покровительственно обнял печального моряка за плечи. – В бою как в бою, чего только не случается. Мы вон с маркизой и сами еле с этими уродами справились, мокрые, словно после купания. Так что если уж кого винить, так это меня, за то, что не предусмотрел такую встречу и проигнорировал предупреждение наших новых союзников о противнике. Судно, конечно, жалко, но мы скоро достроим новые, так что без дела не останетесь. Ну а семьи погибших героев будут получать их жалованье до конца своей жизни.

– О! – удивился капитан. – Не слышал о таком…

– Теперь услышали. Его величество Теодоро Второй как раз готовит несколько новых законов, и этот в том числе. Защитников отечества надо поощрять и всегда помнить о семьях тех, кто погиб… Ага! Вот и остальные наши корабли подтянулись.

Действительно, четыре корабля поредевшей салламбаюрской эскадры приблизились почти вплотную к «Стремительному», но им еще издалека дали команду не сбавлять ход. Да и на флагмане по свистку боцмана вся команда зароилась на вантах, подтягивая и ставя паруса.

Маркиза Люссия непонятно для чего сбросила с себя плотную рубашку и осталась в одной только тонкой майке. При этом все очертания ее тела так явственно бросались в глаза, что Загребной сразу потерял выскользнувшего из-под руки капитана и стал лихорадочно раздумывать о том, что ему предпринять в ближайшие часы. Но тут подошла Виктория, и демонесса поспешно ретировалась, томным голосом проворковав напоследок:

– Жажда замучила! Пить хочу – умираю.

Несколько рассеянно поглядев ей вслед, молодая королева устало рухнула на бухту канатов:

– Надо же! Как они на нас давили! Еле справились…

Семен встал на колени возле дочери и обнял ее за плечики:

– Маленькая, моя. Мармеладка! Теперь уже все будет хорошо, я уверен! Скоро будем дома, и уж тогда отдохнешь как следует. Да и вообще, теперь ты должна себя беречь втройне. Договорились?

– Конечно, па.

– А сейчас ты чего-нибудь хочешь?

– Хм… Хочу! Обнять Теодоро, Витю, Лешку и Федю. Мне так грустно без братиков…

– Ну, ну, не плачь. Скоро я Виктора увижу и обниму его за тебя. Видишь, какой он молодец: тоже неплохо на новом месте устроился. А уж Алексей с Федором вообще орлы хоть куда. В любом месте без труда освоятся!

– Ну да, – усмехнулась дочь сквозь слезы. – Я вон тоже думала, что в Салламбаюре только одна красота и экзотика. А тут столько крови, хлопот и… апчхи! Дыма! Как меня эта вонь уже достала! Даже от тебя, папуля, гарью несет, как от трубочиста!

Семен довольно вздохнул и признался:

– Ради своих детей я готов на все, хоть трубы чистить.

«Стремительный», набирая в паруса свежий ветер, спешил в Грааль, к большому и шумному празднику победы и полной независимости. Победы, которую своими руками дали древнему государству Семен и его дочь Виктория. Хотя нет, правильнее было бы теперь сказать, как положено: граф Семен Ривьери Загребной и ее величество королева Салламбаюра Виктория Первая.

Конец первой книги