Первая и четвертая винтокрылые боевые машины дали ракетный залп по стоявшим на краях резиденции вышкам с крупнокалиберными пулеметами, замаскированными под летние веранды для распития чая. Оставляя за собой яркие огненные хвосты, ракеты устремились в сторону прекрасно вписанной в окружающий ландшафт виллы. Прошло несколько неуловимых секунд, прежде чем они достигли цели. Четыре мощных взрыва разнесли замаскированные укрепления вдрызг, оголив скальное основание под постройками. Образовались первые жертвы и трупы. Выстрелив, крайние вертолеты разлетелись в стороны, разворачиваясь для следующего удара. В это время два других невидимых в черноте неба вертолета с шипением выплюнули по несколько ракет с баллонами газа. Словно туманные щупальца протянулись от вертолетов к строениям на горе. На территории виллы все заволокло дымом, Киодо Цуй-Цы наблюдал в прибор ночного видения как люди с автоматами корчатся и хватаются за горло, пытаясь звать на помощь. Но помощи им ждать было неоткуда. Два винтокрылых ракетоносца уже зашли для второй атаки. Следующий залп снес два из пяти уцелевших после первого удара коттеджа. В небо взлетели горящие обломки деревянных крыш и превращенных в каменную труху кирпичей. Почти вся охрана была перебита или корчилась в предсмертных судорогах на земле, так и не успев оказать грамотного сопротивления. Сам Харе, согласно донесениям личной разведки Киодо Цуй-Цы, прятался в одном из уцелевших домиков. Наверняка из него есть потайной ход под скалу, но вряд ли божественный успеет им воспользоваться. По приказу Киодо пятый вертолет, пока не принимавший участия в боевых действиях, пошел на посадку. Боевики, находившиеся внутри, спешно натянув противогазы и держа автоматы наперевес, готовились к десантированию. Вертолет уже завис над развалинами одного из коттеджей, как вдруг из-под деревьев у противоположного конца забора в небо взметнулась ракета. С шипением она врезалась в обтекаемый борт вертолета, превратив его в кучу горящего металла. Огненный факел из железной коробки с винтом и десятка человеческих тел рухнул на остатки коттеджа. От неожиданности Киодо Цуй-Цы не сразу понял, что произошло. Но, быстро сориентировавшись, разглядел таившийся под деревьями бронетранспортер со стрелком на башне и приказал уничтожить его, пока он не уменьшил силы нападавших еще на одну боевую единицу. Повинуясь приказу, два вертолета бросились словно орлы на добычу, которая посмела огрызаться. Ракетный залп подбросил БТР на метр в воздух и перевернул вниз башней, погнув дуло крупнокалиберного пулемета. Расквитавшись с врагом, вертолеты обнаружили и расстреляли второй бронетранспортер, который таился за одним из уцелевших коттеджей, и, похоже, был брошен экипажем. Подавив все возможные огневые точки, вертолеты приземлились и высадили двадцать десантников в противогазах, которые окружили дома плотным кольцом. Выбив дверь, десантники расстреляли всех оставшихся в живых в первом доме, среди обитателей которого самого Харе не оказалось. Ворвавшись во второй дом, они нашли божественного и радировали находившемуся в воздухе Киодо Цуй-Цы о полной победе над врагом. Когда вертолет первого помощника приземлился, Киодо Цуй-Цы раскрыл лежавший перед ним походный футляр, достав индейский топор с черной ручкой. Он нежно поцеловал ручку топора, взял его в правую ладонь, и медленным шагом направился в захваченный коттедж. В нос пахнуло дымом и гарью, в глаза бросился вид тотального разрушения некогда цветущей виллы божественного. Войдя в дверь комнаты, Киодо Цуй-Цы увидел Харе, распростертого на своем широченном лежбище, где он был застигнут врасплох, когда предавался извращенным любовным утехам с сектантами из подразделения «Ну-Ну». Их предводителя Бари Али-Дзена в комнате не было, но и его дни были сочтены. Киодо приказал вывести из комнаты голых сектантов и расстрелять во дворе. Как только раздалось несколько коротких автоматных очередей, Харе задрожал от страха и закрылся одеялом, пытаясь защитится. Киодо Цуй-Цы упивался местью. Некоторое время он наслаждался видом поверженного противника, а потом отчетливо произнес:

– Вставай, скотина. Садись за стол и закрывай глаза.

На Харе было жалко смотреть. Он сел на кровати и заорал визгливо:

– Как ты посмел нарушить покой живого Бога! Ты проклят навеки!

Киодо помолчал. Затем медленно повторил.

– Вставай и садись за стол.

Харе повиновался, трясясь от страха. Когда он сел за стол, стоявший в углу комнаты и заставленный всяческими деликатесами, Киодо Цуй-Цы произнес с видом глубокого удовлетворения:

– Пусть сбудется видение.

И, размахнувшись изо всей силы, всадил топор в спину божественному. Грузное тело навалилось на стол всей массой, обильно поливая его кровью.

Когда поздно ночью вертолет вернул Киодо Цуй-Цы, новую главу секты, назад на крышу сейльского небоскреба Йойсу, первым делом Киодо подошел к оставленной на полу во время медитации бутылке водки и залпом осушил ее. Горячая волна прокатилась по внутренностям, успокаивая и вдыхая божественную слабость в тело. Совершив месть, Киодо Цуй-Цы вдруг опять испытал потребность медитировать. Он так и сделал. Сев на циновку в позу лотоса, Киодо зажег перед собой несколько палочек благовония с едва различимым ароматом опиума, закрыл глаза, и погрузился в сладкий мир грез. Спустя несколько минут стены его комнаты раздвинулись, а воздух вокруг наполнился едва заметным движением. Из темноты вперед выступила фигура в белом балахоне. Она встала в двух шагах от Киодо и начертала перед ним в воздухе длинным костлявым пальцем слова. Киодо прочел надпись, которая гласила: «Убей вампиров.» Когда надпись была прочитана, слова вспыхнули в воздухе ярким пламенем и сгорели, оставив после себя пепельный след букв. Подул ветер и пепел развеялся. Киодо Цуй-Цы понял, что ему надо делать теперь. До самого утра, пока его люди разыскивали Бари Али-Дзена, он по астральным каналам взывал ко второму сознанию Дзуру Айку, духовному наставнику секты в Вашингтоне.

Антон, шедший первым по узенькой улочке, которая через несколько кварталов выводила к Белому Дому, внезапно остановился. Вампиры, следовавшие за ним в парадной форме охранников Белого Дома, тоже. Смолкли шаги и бряцание кортиков. Отряд встал. В двадцати шагах перед ними, перегородив дорогу, стояли люди в белых балахонах с осиновыми колами в руках. Позади отряда тотчас образовалась живая изгородь из аналогичных персон, перекрывая отходной путь. Вампиры занервничали. Их рты приоткрылись, издавая тихое урчание, клыки осклабились. Красные глаза забегали в поисках выхода. Антон понял, что надо действовать. Собрав всю свою мощь в один кулак, он ударил вампиров энергетическим зарядом так, что они, застигнутые врасплох, повалились с ног на дорогу. Воспользовавшись секундной заминкой, Антон бросился бежать вперед к узкоглазым людям с кольями в руках, которые разомкнулись при его приближении, пропуская, и сомкнулись снова, словно немецкие рыцари на льду Чудского озера.

Он бежал не останавливаясь, пока не услышал позади себя внезапно раздавшийся дикий вой, затем второй, третий, четвертый, пятый, шестой. Так могли кричать только вампиры, которым в грудь вгоняли осиновые колы. Антон остановился и заставил себя обернуться. Посреди улицы, собравшись в непроницаемый для взгляда круг, стояли люди в белых балахонах и методично работали колами. Раздавались удары дерева обо что-то мягкое, хлюпающее. Глядя на белые спины и колпаки, Антон стал ощущать, как его родная энергия возвращается к нему, наполняя невиданными доселе силами. Исчезло подобное игле в сердце миновавшее чувство второй космической гадости. Он становился каким-то новым, словно заново рождался. Ему даже почудилось, что за спиной растут крылья. Это был настоящая эйфория. Подобные чувства он испытал лишь раз в жизни, когда после выздоровления от горной болезни стоял на краю бездонной пропасти, не ведая страха и смотрел вниз на облака, а вокруг была только красота.