Ричард Баррас лежал на полу с наполовину намыленным лицом, ещё сжимая в руке мыло. Он был в сознании, но тяжело дышал. Его разбил паралич.

25 ноября 1918 года. Ясный солнечный день. Надшахтные сооружения «Нептуна» купаются в ярком свете, очертания копров расплываются в воздухе, вращающиеся шкивы мелькают сверкающей радугой. Клубы пара, похожие на вату, поднимаются из машинного отделения и нимбом нависают над шахтой.

Артур Баррас, шедший быстро по Каупен-стрит, видел все — и яркий блеск солнца над шахтой, и радужное сияние шкивов, и облака пара, венцом окружавшие шахту. Он наслаждался этим сиянием дня, затопившим «Нептун», думал о будущем, о себе и улыбался.

Нет, просто невероятным кажется, что он снова счастлив, что упорное, зловещее влияние шахты рассеялось, преобразилось во что-то удивительно-прекрасное. Как он терзался сомнениями и страхом, как страдал в эти годы войны! Да, страдал. Он считал, что жизнь его разбита. А теперь перед ним светлое, лучезарное будущее, результат всех его страданий, награда за них.

Он прошёл через открытые ворота и лёгким, бодрым шагом пересёк двор, мощённый асфальтом. Артур был одет просто и хорошо — серый костюм, стоячий воротничок с отогнутыми углами, синий с белым галстук бабочкой. Он выглядел старше своих двадцати шести лет, несмотря на сохранившееся до сих пор выражение юношеской стремительности.

Армстронг и Гудспет стоя ожидали его в конторе. Он поздоровался с ними кивком головы, повесил шляпу за дверью, пригладил свои мягкие белокурые волосы, уже редевшие на макушке, и сел за стол.

— Ну, теперь всё устроено, — сказал он. — Вчера Бэннерман оформил последние документы.

Армстронг откашлялся.

— Я, конечно, очень рад, — начал он подобострастно. — И желаю вам всяческого успеха, сэр. Почему бы и нет? В прежние времена у нас на «Нептуне» всё шло хорошо.

— А в будущем пойдёт несравненно лучше, Армстронг.

— Да, сэр, — Армстронг остановился и украдкой бросил быстрый взгляд на лицо Артура.

Последовала короткая пауза. Артур откинулся на спинку стула.

— Я хочу вам сказать несколько слов для того, чтобы между нами с самого начала всё было ясно. Вы привыкли, чтобы здесь распоряжался мой отец, а теперь он болен, и вам придётся привыкать к работе со мной. Это первая перемена, но она будет не единственная. Будут и другие, множество других. Теперь для этого наступил подходящий момент. Война окончилась, и больше войн не будет. Как бы различны ни были наши взгляды во время войны, мир не вызовет никаких разногласий. Мы дождались мира и будем его поддерживать. Мы перестали разрушать. Слава богу, можно теперь для разнообразия заняться и перестройкой. Вот этим-то мы и займёмся здесь, в «Нептуне». У нас будет безопасный рудник, где не придётся опасаться новой катастрофы. Понимаете? Безопасный рудник. Для всех будут созданы хорошие условия. И чтобы доказать вам, что намерения мои серьёзны… — Он сделал паузу. — Сколько вы получаете, Армстронг? Четыреста, не так ли?

Армстронг покраснел и потупил глаза.

— Да, четыреста, — ответил он. — Если вы находите, что это слишком много…

— А вы, Гудспет? — спросил Артур.

Гудспет засмеялся своим отрывистым, равнодушным смехом.

— Я вот уже три года сижу на двухстах пятидесяти — и не с места. Мне, видно, не дождаться повышения.

— Ладно, теперь дождётесь, — возразил Артур. — С первого числа этого месяца вы, Армстронг, будете получать пятьсот, а вы, Гудспет, триста пятьдесят.

Армстронг покраснел ещё сильнее. Он пробормотал с благодарностью:

— Это удивительно благородно с вашей стороны.

— Да, верно, — подтвердил и Гудспет, в тусклых глазах которого наконец-то появился блеск.

— Значит, решено. — Артур торопливо поднялся. — Вы оба будете мне нужны сегодня. В одиннадцать приедет из Тайнкасла мистер Тодд. Надо произвести полный осмотр рудника. Понимаете?

— Да, разумеется, мистер Баррас, — с готовностью отозвался Армстронг и вышел вместе с Гудспетом. Артур остался один в конторе. Он подошёл к окну и некоторое время стоял, глядя на залитый солнцем двор перед шахтой; по двору взад и вперёд сновали рабочие, по рельсам катились вагонетки, щёголем маневрировал паровоз. Глаза Артура расширились, выдавая радостное волнение. Он подумал: «Я страдал недаром. Теперь я им докажу… Наконец-то судьба мне улыбнулась».

Он воротился к письменному столу, сел и вынул из верхнего левого ящика папку со счетами и накладными. В этих документах не было для него ничего нового, большинство из них он помнил чуть не наизусть, но возмущение, которое они в нём вызывали, не улеглось до сих пор. Плохой лесной материал, дешёвый сорт кирпича, непрочные подпорки, гнилые кровельные стропила, все — хлам и заваль, покупавшиеся от спекулянтов, где попало, лишь бы подешевле. Материалы, купленные чуть не задаром. На каждом шагу — ловкий обход существующих обязательных правил, даже запасному канату лебёдки было уже десять лет, а был он куплен подержанный на какой-то распродаже. Да, вот как действовал его отец; всё это — его рук дело. И все необходимо исправить.

Артур сидел за столом, разбираясь в делах и производя подсчёты до тех пор, пока Сол Пикингс, теперь уже семидесятичетырехлетний, но всё ещё бодрый старик, просунув голову в дверь, доложил о приходе Адама Тодда. Артур тотчас вскочил и поздоровался с Тоддом, искренно обрадованный его приходом.

Тодд очень мало изменился: всё тот же молчаливый, чем-то неуловимо жалкий человек с желтизной под глазами, пропахший гвоздикой. В ответ на приглашение Артура он сел у стола.

Короткое молчание. Затем Артур пододвинул к Тодду папку с бумагами.

— Посмотрите.

Тодд, помочив палец, перелистал счета, медленно и внимательно.

— Тут было сделано несколько очень выгодных покупок, — заметил он наконец.

— Выгодных! — повторил Артур. — Дело не в выгодности. Все эти материалы — никуда не годный хлам.

Старый Тодд ничего не сказал, но Артур видел, что он с ним согласен, и продолжал, понизив из осторожности голос:

— Послушайте, мистер Тодд, я буду с вами совершенно откровенен. Собственно говоря, вам всё известно. Вы в своё время предостерегали моего отца. Меня же вам предостерегать не понадобится. Я намерен, наконец, поставить дело как следует. Я добьюсь того, что в «Нептуне» работать будет безопасно.

— Понимаю, Артур, — отозвался старый Тодд, не поднимая жёлтых глаз от письменного стола. — Надеюсь, ты оформил свои полномочия?

— Бэннерман все устроил. Я присягал и утверждён в правах, — отвечал Артур тихо, но страстно. — Сегодня утром мы обойдём все. Вы спуститесь со мной в шахту и дадите мне указания, как давали отцу. С той только разницей, что я их буду выполнять.